Борис Бабкин - Ожерелье смерти

— Машина, на которой мы едем, моя. А учитывая, что мой муж занимает далеко не последнее место в области и даже в Волго-Вятском регионе, ее номер знает вся милиция. И если бы меня в ней не было, вас ожидали бы крупные неприятности. А сейчас, — она рассмеялась, — учитывая то, что останавливаться около постов все равно придется, заверяю: мое присутствие гарантирует вам безопасность и ускорит проезд. Потому что ни у кого не сможет возникнуть даже мысли о том, что жену Гольских и дочь… — Нонна кивнула на Аллу, — кто-то мог взять в заложницы. Правда, мой муж и ее отец, несомненно, попытаются освободить нас своими силами, но, по-моему, вы сможете постоять за себя, — насмешливо добавила она.

На всякий случай, для полной уверенности, что она не чешет языком, Смирнов просмотрел документы обеих. И, убедившись, что Нонна говорит правду, понял: эти две шкуры — большой подарок судьбы! Гольских — хозяин самых престижных ресторанов в Волго-Вятском регионе, его деятельность знали все. Про него писали в газетах, говорили по радио, показывали по телевидению. Ярые уголовники из местных упоминали его фамилию с уважением и страхом. А что касается Аллы, то фамилия Бочарова значила очень и очень много не только в Кировской области. В свою очередь, дружелюбно предупредив женщин, что при малейшем шуме они успеют разнести их прекрасные головки, Псих посадил Нонну рядом с Лютым, который клятвенно заверил, что расшмаляет их, шкур, с ходу!

Поблагодарив за комплимент насчет прекрасных головок, Алла выразила твердую уверенность в том, что расстанутся террористы и заложницы друзьями. Псих с удивлением заметил себе, что она совсем не боится. Похоже, все происходящее ей даже нравится. Нонна тоже держала себя совершенно спокойно. Первый совместный пост милиции и солдат убедил Психа в правоте слов Гольских. Лениво-наглый капитан милиции важно подошедший к их машине, услышав нетерпеливый голос Нонны:

— В чем дело? — забормотал извинения, громко потребовал пропустить «жигули» и даже козырнул помахавшей ему рукой Алле.

— Как только остановят машину, сразу начинайте возмущаться, — наставляла Гольских Психа. — Мол, какого хрена?! Аллу и Нонну с отдыха везем! А уж потом и мы выступим.

Это сработало еще трижды. Но напряжение при виде на ночной дороге солдат с автоматами и вооруженных милиционеров не покидало Смирнова и Лютого. Алла в основном молчала, видимо, понимая, что Психу не до разговоров. И он сочувствовал Лютому, которого Нонна просто забросала вопросами о лагерной жизни. Но, к немалому его удивлению, тот совсем не мучился. Охотно отвечал на все вопросы, рассказывал тюремные байки, выдавал сочно-грубые анекдоты.

— Говорила я, — подала голос Алла, — не надо было ехать. Преступников ищут…

— Без телохранителя на лодке не надо было кататься, — перебила ее Гольских.

— Хорошо, что я не взяла никого, — обернулась Бочарова. — Неужели, ты думаешь, он, — она кивнула на Психа, — испугался бы какого-то амбала с пистолетом? Просто убил бы его, и все. А заодно и меня. С «гориллами» они расправились при тебе, не так ли?

Увидев в свете дальнего света фар стоящий поперек дороги «ЗИЛ-130», Смирнов переключился на ближний.

— Хватит базарить! — прикрикнул он на женщин. — Менты!

— Как остановят, возмущайтесь, — напомнила Нонна.

— Вякнешь, — угрожающе бросил Псих Бочаровой, — первая пуля тебе!

— Не повторяйся! — весело сказала она. — Неужели ты думаешь, я буду себе такой праздник ломать? — Озабоченно взглянув на нее, Смирнов сосредоточил внимание на силуэтах стоящих вдоль дороги с оружием на изготовку солдат.

— Что случилось? — пытаясь развязать узлы на опутавшей руки и ноги Зарубина веревке, встревоженно спросил мускулистый, коротко остриженный парень.

— Да режь ты их! — дергая связанными руками, выкрикнул Зарубин.

Парень достал из кармана выкидной нож, нажал кнопку. Сухо щелкнуло лезвие. Стряхнув разрезанные кольца веревки, Зарубин вскочил.

— Аллу и Нонну беглые взяли! — сказал он. — Этих идиотов обезоружили! — Зарубин бросил яростный взгляд на сцепленных между собой тросом «горилл». — Кретины!

— Меня развяжите! — требовательно заорал Семен.

Как бы подстегнутые его криком, к нему бросились трое удивленно замерших у «москвича» парней.

— Олег, что делать будем? — растирая затекшие руки, спросил Зарубина Семен. — За Нонну Степаныч нас живьем съест!

— Не боись, Милов, — спокойно ответил Зарубин. — Может, еще и спасибо скажет, — чуть слышно добавил он и с силой захлопнул капот «волги». — Твари! Аккумуляторы сняли! — Одна из освобожденных от веревок женщин, истерично смеясь, встала и, шатаясь, направилась к реке.