Борис Бабкин: Ожерелье смерти

— Плевать я хотел, кто и на что его подтолкнет! — снова крикнул мужчина. — Главное, чтобы он был с Психом! К его сестре ходили? — повернулся он к стоящему у двери крепкому парню. Тот кивнул. — Ну и что?

Парень покачал головой. Пожилой поднялся:

— Я уезжаю в Питер. Держи связь с Задворским. И запомни: Псих нужен живой! Он слишком дорого стоит, чтобы твои уголовники его просто убили.

— Я все сделаю, папуля, — с ненавистью, чуть слышно прошептала женщина вслед.

— Неужели ты думаешь, он тебя кинул? — Крепкая женщина с тяжелым подбородком посмотрела на лежащего на кровати высокого толстого мужчину.

— Я уверен в этом! — Он поднялся неожиданно легко для своей комплекции. — Но он отдаст все! И подыхать будет долго. И очень больно! — Его маленькие, заплывшие глазки сверкнули яростью. — Такое я не прощаю!

— Но ведь менты не смогли доказать, что нападение совершил он, — расчесывая густые волосы, дернула плечами женщина.

— Не умничай! — зло одернул ее толстяк. — Я уверен на все сто — это его рук дело! Так что надо сестренку прессовать. Не может быть, чтобы она ничего не знала.

— А если она к ментам нырнет?

— Никуда она не нырнет! — уверенно сказал мужчина.

Въехав в раздвижные железные ворота, «КамАЗ» остановился возле уложенных в штабель двухметровых обрезков сосны. Из кабины на деревянный настил спрыгнул толстый прапорщик МВД.

— Грузите в темпе! — заорал он, с опаской поглядывая на быстро темнеющее небо.

Стриженный наголо коренастый мужчина в рабочем костюме с нашивкой на рукаве «бригадир», согласно кивнул, подбежал к развалившимся возле штабеля осужденным и крикнул:

— Начали!

Восемь полуголых мужчин, в синих разводах татуировки, нехотя поднялись и подошли к обрезкам. Водитель «КамАЗа», невысокий крепкий мужчина, присел на пенек, сунул в рот сигарету, достал спички. Неожиданно Он почувствовал легкий укол под левой лопаткой. Чертыхнувшись, хотел развернуться, но, услышав угрожающее: «Ша!» — замер. Загородив собой спину водителя, бритоголовый здоровяк приставил к ней финку.

— Вякнешь — завалю, — услышал шофер.

Прапорщик взглянул на быстро темневшее небо и закричал:

— Быстрей! Мать вашу!

— Лучше свою, ментяра! — огрызнулся кто-то. — Дешевле будет!

— Чего-о?! — прапорщик шагнул вперед.

Как бы отвечая ему, ослепительным бело-желтым зигзагом сверкнула молния. Громыхнул гром. Крупные капли застучали по настилу. Спасаясь от дождя, зэки кинулись к зданию. Прапорщик бросился к машине. Рванув на себя дверцу, услышал:

— Не обманули синоптики!

Удивленно вскинул голову и от сильного удара каблуком сапога в лицо рухнул на настил, обливаясь кровью. Увидев это, мокрый шофер испуганно вскрикнул. Впечатав кулак правой в левую ладонь, здоровяк ударил водителя локтем в висок. Тот молча свалился на землю. Здоровяк вскочил и метнулся к машине. В густой пелене дождя раздался отрывистый свист. Вспышка молнии на мгновение высветила зависшую над «КамАЗом» стрелу мостового крана с несколькими мешками. Здоровяк быстро влез в машину. В кабине сидели еще двое. Затрещала крыша.

— Придавит на хрен, — пригнувшись к рулю, пробормотал здоровяк.

— Трогай! — весело крикнул сидящий рядом.

Молодой часовой, одной рукой придерживая висящий на груди автомат, другой пытался заткнуть носовым платком небольшую дыру в крыше навеса. Услышав протяжный гудок патрульного телефона, зло выругался и взял трубку. Но тут же ее бросил. Из густой пелены дождя на большой скорости выскочил «КамАЗ». Передернув затвор, солдат вскинул автомат. Перед машины закрывали скрепленные мешки. «КамАЗ», прорвав первый ряд колючей проволоки, не сбавляя хода, вырвал пролет второго ряда колючки, подмял путанку. Оставляя глубокие следы на перепаханной запретке, груженная бревнами машина неслась вперед. Короткая автоматная очередь, грохот врезавшегося в забор под вышкой «КамАЗа», пронзительный, полный ужаса и боли крик часового, скрип завалившейся вышки слились в короткую мелодию побега «на рывок». Мгновенным эхом отозвался пулемет с центральной вышки. Из вспоротых пулями мешков посыпался песок. Две почти невидимые в густом дожде фигуры, помогая друг другу, нырнули в пролом бетонного забора. По машине ударили автоматы с боковых вышек. Верзила, выскочивший из машины последним, взмахнув руками, остановился. Автоматные пули, впившиеся в его крепкое тело с двух сторон, на какое-то мгновение удерживали беглеца на месте. А потом он, мертвый, рухнул лицом в густую грязь запретной зоны. Один из беглецов был уже метрах в пяти от забора, когда вокруг него, вспенивая пузырьки грязи, зачавкали пули. Он бросился в сторону и, прыгнув, скатился в глубокую канаву. Второй пытался вытащить автомат из-под придавленного куском плиты тела часового. Неожиданно часовой открыл глаза и громко закричал. Беглец пнул солдата сапогом в висок и с автоматом в руках бросился к напарнику. Вокруг него, почти невидимого за дождем, засвистели пули. Огрызаясь на выстрелы часовых короткими очередями, зэк рванулся вперед. Две пули, разорвав плечо, сбили его на землю. Напарник подскочил к раненому и, ухватив под мышки, потащил его.