Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

Более четкое направление поисков и причин убийства директора завода всплыло неожиданно, в процессе разговоров. Секретарша Глухова на вопрос: «Вспомните, пожалуйста, Галина Васильевна, что, может быть, досаждало Григорию Моисеевичу в последнее это время, что портило ему настроение?» — ответила твердо:

— А приватизация эта, чтоб ей пусто было. Григорий Моисеевич больше всего из-за нее и переживал. Ведь навалились на него со всех сторон: акционеры, инвесторы, начальство — и областное, и московское, — иностранцы понаехали. Все же спешат с распродажей собственности, Москва подгоняет область. А тут эти скупщики акций насели, на нервы ему действовали. Вы же видели, наверное, прямо перед проходной автобус стоит, акции у рабочих покупает. Григорий Моисеевич был против, он лично против этих скупщиков работу вел. Может, они ему и отомстили?

— Все может быть, — согласился Русанов, внимательно слушающий женщину. — А вы говорили об этом кому-нибудь еще?

— Да Боже упаси! — Секретарша замахала руками. — Разве я ничего в этой жизни не понимаю? Жить стало страшно, вот что я вам скажу. За такие деньги, которые с приватизацией связаны, не то что убьют, а и прах развеют, никакая ваша организация ничего не сыщет. Это уж я с вами разоткровенничалась, потому что вы убийц Григория Моисеевича ищете, а так бы я и рта не раскрыла. Такого человека убили, сволочи! Да он же за нас всех, за рабочих и служащих, горой стоял! И на совещаниях про эту приватизацию все правильно и честно рассказывал, и по заводскому радио выступал, объяснял всем, что акции нельзя на сторону продавать, если мы в самом деле хотим быть хозяевами завода… Он был очень честный человек, очень! Его все у нас любили.

— Ну, а конкретно кто к нему по вопросам приватизации приходил, Галина Васильевна? — спросил Латынин.

— Да разве вспомнишь теперь, что вы! Десятки, сотни людей. И наши, заводские, и москвичи, иностранцы, из областного департамента по приватизации, или, как он правильно называется… по управлению госимуществом. У помощника Григория Моисеевича есть списки этих людей, у него все данные. Но что это вам даст? Пришли, поговорили, ушли…

— Ну, мы поработаем, это наши проблемы, — улыбнулся Русанов.

Пришел помощник Глухова с журналом, в котором были записи всех визитов к директору, время и даты. Дни приема складывались по-разному: иногда Григорий Моисеевич принимал пять-шесть человек, а иногда — около тридцати.

— Вы всех посетителей здесь учитывали? — спросил Русанов.

Помощник, толстый немолодой человек в очках, покачал головой.

— Нет, конечно. Только тех, кто записывался заранее. Или по телефонной договоренности со мной. А Григорий Моисеевич ведь и сам кого-то вызывал, напрямую. Я таких вызовов не фиксировал, это не входило в мои обязанности. В приемной сидит Галина Васильевна, а я — в соседнем кабинете, напротив директорского. Мы работу с нею координировали, разумеется, но жизнь есть жизнь.

— Понятно.

Отпустив помощника директора и секретаршу, Русанов с Латыниным посидели еще в пустом кабинете главного инженера, порассуждали:

— разумеется, убийца или те, кто его нанял, могли вообще в кабинете Глухова не появляться;

— мысль, высказанная секретаршей, Галиной Васильевной, здравая: передел собственности — питательная среда для любых преступлений;

— надо будет поинтересоваться, кто такие скупщики акций, чьи интересы они представляют, для кого покупают ценные бумаги;

— проанализировать, были ли случаи хищения оружия на заводе;

— каким образом организована работа на СГИ — складе готовых изделий: кто там командует отпуском военной продукций, кто контролирует;

— какие каналы можно использовать на предприятии для нелегальной торговли оружием?..

Все эти и другие профессиональные вопросы привели Русанова и Латынина в просторное помещение — склад готовых изделий. Они познакомились с заведующим, неким Назаровым — «застегнутым на все пуговицы» человеком лет сорока пяти, который неохотно, лишь подчиняясь приказу, показал им свое хозяйство — штабели зеленых армейских ящиков.

— Это гранатометы… это минометы… это ЗИПы… — скороговоркой пояснял он, небрежно помахивая рукой. — Что еще вас интересует, господа офицеры?

«Господа офицеры» зашли с другой стороны, стали было делать намеки на сотрудничество, но поняли, что перед ними — глухая стена. Назаров мгновенно сориентировался. Внешне это был скучный и малоинтересный разговор, и только они сами, трое искушенных каждый в своей профессии людей, понимали, чувствовали: с каждым новым вопросом напряжение в разговоре растет…