Валерий Барабашов: Крестная мать - 2

Еще месяц назад, когда российское правительство объявило о том, что «Грозный практически очищен от дудаевских боевиков», и стало ясно — придется вести партизанскую войну на всей территории Чечни (да и не только Чечни), командование приняло решение: забросить диверсионные группы из добровольцев смертников в российские города, и в первую очередь в Москву, наказать эту крестную мать, вдохновительницу «всей развратной России», распоясавшихся преступников, поднявших руку на святое, на народ Чечни. Пусть и Москва умоется кровью. Так говорил Джохар.

В группе Саламбека — двадцать два боевика — настоящие, бесстрашные воины. Те, что уехали поездом, должны были рассредоточиться по городам, ждать его, Мусаева, с оружием в Ростове-на-Дону, на Придонской атомной станции, в Воронеже и Рязани…

Сам Саламбек, Рустам и Аслан, а с ними еще трое безобидных по виду «грузчиков» везли в потрепанном, видавшем виды КамАЗе фрукты — импортные яблоки и груши. Коммерсанты, сорванные с насиженного места войной, а главное, упавшим спросом: кто там, в Чечне, может теперь покупать заморские лакомства? У кого там есть деньги?

Фруктами на постах ГАИ приходилось делиться — весна, авитаминоз донимал и стражей порядка. А торговцы желали, чтобы и российские «гаишники» не хворали, чувствовали себя бодрыми и энергичными, не снижали активности в борьбе как с организованной, так и со стихийной преступностью, с бандитами и хулиганами на автодорогах.

Никто, конечно, после презентованных двух-трех ящиков красных аппетитных яблок не требовал от Саламбека и его подручных выгружать из машины остальное, не лез в глубину длинного темного кузова, не стремился искать в КамАЗе двойное дно. А оно было — там и лежали автоматы и взрывные устройства…

Часть смертоносного груза Саламбек оставил в Ростове-на-Дону Ширанову. Он знал, что придет час и взрывные устройства будут заложены в аэропорту, в сборочном цехе Ростсельмаша, в кинотеатре… Но это будет потом, позже…

В Ростове с Ширановым остались двое: минер и еще один боевик, автоматчик. Им велено было пока что спрятать оружие и «лечь на дно». Аэропорт и другие объекты рвануть по команде, «когда заварится каша». Когда это будет, Шамиль не сказал, намекнул, что, может, через месяц, а может, и через два. Но «каша» будет, и они, «мстители», узнают об этом. А пока что — вести «в своих городах» подготовительную и агитационную работу, вербовать себе помощников среди местного населения. В Ростовской области около тридцати тысяч чеченцев, столько же в Москве, похуже обстоит дело в Воронеже, Придонске, Рязани: там русских большинство, подниматься в защиту Дудаева они вряд ли будут, своих забот полно, но и среди истых русаков есть свои по духу люди, хлебнувшие тюремной баланды, недовольные режимом Ельцина, гонениями со стороны милиции, желающие разбогатеть. Среди них-то в первую очередь и нужно искать друзей чеченского народа.

На подготовку «группы поддержки» Саламбеку давался месяц, несколько тяжелых брезентовых сумок с деньгами было спрятано в том же двойном дне КамАЗа. «Деревянных» велено было не жалеть. Одна из главных боевых задач — взрыв на Придонской атомной станции, в сорока километрах от самого Придонска. А пока нужно было закрепиться в городе, раствориться в нем, заиметь, как говорят шпионы, «крышу», заняться легальным бизнесом. Здесь, в Придонске, Саламбек с Рустамом и Асланом бывали уже не раз, имели среди русских деловых людей знакомых, на их помощь и поддержку очень рассчитывали.

В середине марта, а если точно, то шестнадцатого числа, Мусаев благополучно въехал на своем забрызганном грязью КамАЗе в город, где его в очередной раз остановили на посту ГАИ и где в очередной раз состоялся привычный для боевиков разговор:

— Что везешь, земляк?

— Фрукты. Вон, смотри, не прячем. Можешь залезть…

Сержанты, два молоденьких белолицых мальчика со строгими глазами и попискивающими рациями на ремнях, переглянулись: лезть в замызганный кузов не хотелось. Придрались к документам — мол, неясная какая-то печать на правах, непонятно, кому принадлежит машина…

А из кузова тек такой одуряюще аппетитный запах!

Саламбек кивнул Аслану, тот ящеркой шмыгнул под брезент, подал большую картонную коробку с яблоками. Сержанты нахмурились еще больше, но Аслан молча отнес коробку к посту ГАИ, поставил на скамеечку у входа.

— Еще раз попадешься мне с такими документами, никакие уговоры не помогут, — начальственно сказал старший наряда. — В другом месте будешь объясняться. Понял, Са-лам-бек? — по слогам прочитал сержант имя в паспорте, протягивая мятую красную книжечку Мусаеву.