Чингиз Абдуллаев - Город заблудших душ

– Я говорю правду. Один раз в жизни можно сказать правду.

– Все, – решил мэр, – закончили разговор. Завтра утром внедорожники будут стоять на площади, а твой заключенный – сидеть в одной из этих машин. Я так решил. Если в городе прозвучит хотя бы один выстрел, я отдам тебя под суд. Все понял?

– Я его не отдам, – упрямо возразил Сангеев.

– Как хочешь. Я у тебя его силой отнимать не буду. В пять утра твой заключенный должен сидеть в салоне машины. Если его не будет, я пойму, что ты не хочешь выполнять моего указания.

– Придешь за ним сам?

– У меня нет таких полномочий. Просто ничего не буду делать. Они сами за тобой придут, Ильдус. Сколько, ты сказал, их человек? Тридцать? И ты думаешь, что вы втроем справитесь с ними? Не забывай, что Орилин еще совсем молодой, а у сержанта четверо детей. Они в твоих послушных солдатиков превращаться не захотят.

– Мы останемся здесь, – упрямо повторил Сангеев.

– Разговор окончен. – Эльбрус положил трубку.

Майор обернулся. Он увидел стоявших за его спиной Альберта и Ризвана. Его собеседник кричал достаточно громко, чтобы оба могли слышать их разговор. И оба ждали, что именно он им скажет.

– Вы все слышали, – сказал им майор, – поступайте как считаете нужным.

– У меня четверо детей, – напомнил сержант, – я не могу здесь оставаться. Извините меня, майор, но вы знаете мое положение. Кто их будет поднимать, кто будет кормить? Хатира одна не справится. Я не останусь здесь.

– Я тоже не останусь, – сказал лейтенант, – зачем мне это нужно? Если их тридцать головорезов, а нас только трое. Пошли они все к чертовой бабушке! Наш мэр абсолютно прав: пусть берут свои машины и убираются куда хотят. А этого типа мы посадим в машину как наш им «подарок».

– Все сказали? – спокойно спросил майор. – А теперь слушайте меня. Разрешаю вам обоим отсюда уйти. Можете забрать с собой Абуталиба и Владлена Семенова, чтобы не подставлять их бандитам.

– А Рашит? – спросил лейтенант.

– Он останется. Во-первых, он не может ходить, у него прострелена нога. А во-вторых, он преступник и должен быть в тюрьме. Поэтому приказываю вам обоим покинуть здание милиции и забрать с собой двоих наших граждан.

– А как же вы? – спросил Орилин.

– Я остаюсь, – пожал плечами майор, – хочу умереть героем. Может, об этом я мечтал всю свою сознательную жизнь? Провел ее всю без толку в нашем городе заблудших душ – и вдруг у меня появился шанс умереть достойным человеком. Разве я могу упустить такой шанс? Только у меня к тебе просьба, сержант. Когда поедешь домой, загляни к нашим и передай жене, чтобы она не волновалась. Я сказал ей, что скоро приду; она наверняка сейчас пытается узнать, где я нахожусь.

– Сделаю, – кивнул Ризван.

– Ну, вот и хорошо. Возьмите рации; может, я напоследок скажу вам что-то героическое.

Они переглянулись, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

– Уже второй час ночи, – сказал Сангеев, взглянув на часы, – боюсь, что они могут нагрянуть с минуты на минуту. Поспешите, ребята. Вот вам ключи, забирайте обоих, кого я назвал. Бедняга Абуталиб пострадал из-за своего языка, да и Семенов не так сильно виноват. Два старых магнитофона явно не потянут на солидный срок. Они даже деньги у Мелентьева не взяли. В общем, давайте освобождать наших сограждан.

Ризван спустился вниз и через некоторое время привел с собой Абуталиба и Владлена Семенова. Майор подошел к таксисту.

– Извини меня, Абуталиб, – сказал он на прощание, – но иначе было нельзя. Сам видишь, что у нас здесь получается. Если бы ты кому-нибудь рассказал, то, возможно, наши неприятности начались бы даже раньше, чем мы предполагали.

– Ладно, – махнул рукой таксист, – только никому не рассказывай. Иначе весь город будет смеяться. Скажут, посадили старого болтуна из-за его длинного языка.

– Мы твоим домашним сообщили, что ты выполнял наше особое задание, – пояснил Ильдус.

– Вот за это спасибо, – обрадовался Абуталиб. – Но все равно ты был не прав. Нельзя невиновного человека сразу в тюрьму отправлять. Даже такого болтливого, как я.

– Согласен, извини. – Ильдус на прощание пожал руку таксисту, затем взглянул на Семенова. – Не будь таким доверчивым, – сказал он, – тебе и деньги были не особенно нужны. Ты их даже не потратил. Если тебе так грустно одному, то найди себе подругу. У нас в городе столько одиноких женщин.

– Я уже понял свою ошибку, – кивнул Семенов, – можете не сомневаться, больше меня не купят на такую дешевую удочку.