Александр Бушков - Пиранья. Жизнь длиннее смерти

Алиса, присев на краешек постели и меряя Мазура бесстыжим взглядом, поинтересовалась:

– Судя по твоей довольной физиономии, сделан почин?

– Ага, – сказала Джоанна. – А учитывая, что у них там еще куча симпатичных парней, дела обстоят и вовсе прекрасно.

– Можно, я пока к вам присоединюсь?

– Да сделай одолжение, – хмыкнула Джоанна, усаживаясь в постели и потягиваясь.

Глянув на Мазура с потребительским интересом, Алиса притянула к себе Джоанну, погладила по груди, и подружки принялись целоваться взасос с большой сноровкой, выдававшей немалую практику. Стало ясно, что Мазура вот-вот затянут в вовсе уж растленные буржуазные забавы. Он в принципе был и не против – ситуация вынудила, так что нечего опасаться взбучки по партийной линии, – но хорошо понимал, что сослуживцы сидят сейчас как на иголках, гадая о его судьбе, просчитывая все мыслимые варианты и ожидая самого худшего. Делу время, потехе час…

Он бочком-бочком соскользнул с постели, прежде чем до него успели добраться расшалившиеся подружки, смаху запрыгнул в штаны и стал продвигаться к двери. Едва не налетел на третью жиличку – довольно симпатичную шатенку в коротком пестром платьице, вежливо посторонился.

– Джузеф! – с укором позвала Джоанна.

– Милая, великолепная! – проникновенно сказал Мазур. – Ты была прекрасна, я тебе безмерно благодарен, но мы, поляки, люди ужасно старомодные. Что поделать – католическая страна, застарелые предрассудки… Для меня это уже чересчур, я лучше назначу тебе свидание, и мы будем романтически гулять вдоль морского берега.

Он галантно раскланялся и выскочил наружу под взрыв девичьего хохота. Успел еще услышать, как Алиса жизнерадостно пообещала:

– Ничего, сами доберемся…

Ханжески закатив глаза, Мазур размашистыми шагами направился к своему домику, ни о чем особенно не беспокоясь. Существовала, конечно, слабая теоретическая вероятность, что за время его отсутствия всех остальных повязали враги, но ей противоречили два железобетонных практических факта. Во-первых, захвати кто-то в плен группу, ни за что не оставили бы Мазура разгуливать на свободе, с девочкой развлекаться. Во-вторых, если бы его друзей попытались брать всерьез, ни за что не застали бы врасплох. Не те ребята, какое коварство враг ни измысли. В случае чего шум стоял бы сейчас на десять верст в округе, отовсюду торчали бы ноги незадачливых агрессоров, мирные туристы с воплями разбегались бы подальше от канонады ополоумевшими толпами, и пламя вставало бы до небес.

Он шагнул через порог, встретил профессионально настороженные взгляды Вундеркинда и Лаврика. Сменивший Куманька Викинг бдительно прилип к окну.

– Итак? – без выражения спросил Вундеркинд.

– А что там спрашивать? – ухмыльнулся Лаврик. – Насколько я могу судить по своему скромному жизненному опыту, вон те пятна у него на шее в народе именуются засосами. Эвон как жемчужные зубки отпечатались… – Он прищурился. – И она, конечно же, не мешкая, сделала к тебе вербовочный подход, ты размяк и в темпе Родину продал за смешные деньги…

– Вот за это я тебя и люблю, – устало сказал Мазур. – За твой неиссякаемый оптимизм и веру в людскую порядочность.

– Работа такая, – спокойно сказал Лаврик.

– Нет уж, милый друг, – сказал Мазур убежденно. – Не на мне ты заработаешь очередную звездочку, не надейся.

– Да я и не надеюсь, – сказал Лаврик. – Просто не хочу форму потерять. А заодно не мешает напомнить, что тебе отписываться придется.

– Я так понимаю, она вас затащила в постель? – бесстрастно поинтересовался Вундеркинд.

– Ага, – сказал Мазур. – Простите уж, я не особенно и сопротивлялся. Ну подумайте сами, какой нормальный курортник будет сопротивляться?

– Проститутки?

– Любительницы, – сказал Мазур. – Студентки. Профессионалке, как легко догадаться, мне нечем было бы платить, и она меня сразу выставила бы без всяких цигель и ай-люлю… Девочкам скучно, и они, по их собственному выражению, хотят как следует оттопыриться. Как оно на курортах во всем мире и происходит. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

Вундеркинд никак не отреагировал на столь кощунственное употребление святых для всякого советского человека цитат. Он только спросил деловито:

– Вы стопроцентно уверены, что с ними обстоит именно так, как обрисовали?

– Я ни в чем не могу быть уверенным, – сказал Мазур ему в тон, так же деловито и отстраненно. – Просто пока что абсолютно все происшедшее укладывается именно в эту версию. И ничего пока ей не противоречит. Не то что вербовочных подходов, но даже провокационных разговоров…