Джек Хиггинс - Темная сторона острова

Он, тихо ругаясь, тяжело ступал по глубокому песку. Но вскоре они вышли на узкую тропу, которая круто поднималась в горы.

Алексиас, предостерегающе подняв руку, осторожно продвинулся вперед и выглянул за кромку откоса. Мгновение спустя они быстро пересекли плато, поросшее низкой выгоревшей травой, и начали подниматься по усыпанному валунами склону.

В течение получаса не было сказано ни одного слова, и когда они пересекли отрог горы, то увидели внизу, в небольшой долине, дом, окруженный оливковой рощей.

Алексиас немного подождал, а потом начал спускаться напрямик, не обращая никакого внимания на шедшую зигзагами вниз дорожку.

В доме было темно, и они спрятались за забором. Ломакс посмотрел на часы. Было почти девять, и он нахмурился.

– Они, должно быть, рано ложатся спать.

Алексиас пожал плечами.

– У них нелегкая жизнь, у этих людей.

– Может быть, – сказал Ломакс и повернулся к Бойду: – Нам надо сохранять осторожность. Вы обойдете дом и возьмете на себя переднюю сторону, а я в случае чего прикрою Алексиаса с этой стороны.

Бойд скользнул в темноту, и они выждали пару минут, прежде чем двинуться с места. Ломакс опустился на одно колено возле лошадиной кормушки у амбара, а Алексиас, пройдя через двор, поднявшись на крыльцо, осторожно открыл дверь и вошел в дом.

Где-то в стойле беспокойно забилась лошадь, а вдали глухо залаяла собака. Ветерок бросил в лицо Ломакса пыль, и он вытерся тыльной стороной руки. Его глаза сузились, и он думал о том, что происходит там, в доме.

Потом чуть слышно, но зловеще скрипнула дверь амбара, и кто-то тихо приказал по-гречески:

– Положите оружие и поднимите руки!

Это был голос женщины, которая, несмотря на необычные обстоятельства, казалась на удивление спокойной. Он положил автомат на лошадиную кормушку и повернулся к ней.

Ему в грудь смотрел ствол ружья. Он увидел, что это всего-навсего молодая девушка, чья голова едва ли доставала ему до плеча.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. – Кто вы?

Он спокойно отвел ствол ружья в сторону.

– В этом нет необходимости. Я друг. Британский офицер. Я ищу Николи Павло. Он дома?

Она подалась вперед, ее лицо белело в темноте. Когда она заговорила, ее тон заметно изменился:

– Нет, его здесь нет.

– Понимаю. А могу я спросить, кто ты?

– Катина Павло, его дочь.

Со стороны крыльца раздался тихий свист, и он взял автомат.

– Давайте войдем в дом. Думаю, вас ждет там неожиданность.

Она прошла за ним, и когда они поднялись на крыльцо, в дверях показался Бойд.

– В доме никого нет. Но в печи горит огонь и лампа еще теплая.

Он увидел девушку и удивленно спросил:

– А это кто?

– Дочь хозяина. Пряталась в амбаре.

Он прошел за Бондом на кухню с каменным полом и побеленными стенами. Дальше располагалась жилая комната, очень просто обставленная. В очаге горели дрова, и в углу находилась деревянная лестница, ведущая на чердак.

Алексиас зажигал лампу, стоящую на столе в середине комнаты. Он вставил стекло и обернулся. Какое-то время они с девушкой смотрели друг на друга, а потом она, выпустив из рук ружье, бросилась к нему в объятия.

Он поднял ее и закружил в воздухе.

– Катина, моя маленькая Катина! Как же ты выросла.

Он опустил ее на пол и, держа за плечи, спросил:

– А где твой отец?

Лицо молодой девушки побледнело, вытянулось, глаза стали грустными. Она медленно покачала головой, не в силах сказать ни слова, и улыбка сошла с лица Павло.

– Что такое, Катина? Ну!

Когда она заговорила, ее голос казался хриплым и неестественным.

– Его убили. Они расстреляли его на главной площади на прошлой неделе.

И она заплакала, горькие рыдания сотрясали маленькое тело, а Алексиас притянул ее к себе, слепо глядя в пространство перед собой. Потом провел ее через комнату в кухню, волоча ноги, словно старик, и дверь за ним тихо закрылась.

Когда минут через двадцать Алексиас вернулся в комнату, Ломакс и Бойд сидели перед жарко пышущим огнем, раздетые до пояса, а от их одежды, развешанной на веревках, валил пар.

Грек тяжело опустился на стул и механически потянулся за сигаретой. Казалось, он сразу стал на целых десять лет старше, его глаза, устремленные в пламя, были исполнены боли.

Немного погодя он громко вздохнул:

– Он был хорошим человеком, мой брат. Слишком хорошим для того пути, который он избрал.

Ломакс дал ему огня.

– А что случилось?