Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

— Далеко не отходи! — крикнул старший — чего нашел?

— Да вот там… Ты знаешь, что вон там — Свято — Михайловский Архангельский женский монастырь был?

— Постыдился бы!

— А я что? Я ничего… — невинно заморгал глазами младший.

Старший глянул на часы — нужный им человек задерживался, и это было плохо. Придется действовать по второму плану.

Старший вышел из машины, предварительно щелкнув крошечным переключателем под приборной панелью, открыл капот. Машина типа сломалась.

Конечно же их заметили — не могли не заметить. Второй год оккупации кое чему научил миротворческий контингент — и теперь по скорости реакции на оставленный в неположенном месте предмет, на припаркованную машину михаи не уступали израильтянам, у которых подобная беда — больше шестидесяти лет уже длится. Вот только эффективность антитеррористических мероприятий оставляла зачастую желать лучшего — вместо фанатиков-исламистов, привычных по Афганистану и прочим неспокойным местам — здесь им зачастую противостояли асы, прошедшие еще советскую школу подготовки и готовившиеся в час Ч парализовать своими диверсиями весь европейский континент. А в поединке хорошо подготовленного любителя и профессионала победу за редким исключением одерживает профессионал.

— Тебе надо было в Легионе служить — негромко крикнул старший, не вылезая из-под капота

— Это почему?

— А у нас там так: как на боевые сходишь, так тебя — в центр психологической реабилитации. А там девочки… причем званием выше тебя. И ты их… по три раза в день, пока все глупости из головы не выкинешь. [40] Так и есть в действительности.

— Да ты что, шеф. Правда что ли?

— Не сойти с этого места.

— Во дела… Я б тогда каждый день на боевые ходил… — молодой реально заинтересовался сказанным.

— Ты уж точно… Доброволец, б…

Молодой сделал еще несколько снимков.

— А то… Вот чего мне никогда не нравилось — так это то что в этой стране никогда как следует не заботились о солдате!

Старший аж молчал несколько секунд не зная что сказать — потом громко, оглушительно расхохотался.

— Ну вы наглецы… В мои времена таких наглецов не было.

— На том стоим…

Стоящая с поднятым капотом машина не могла не заинтересовать силы стабилизации, тем более что дальше по улице — здание где сидит комиссия по реинтеграции, лакомый кусок для террористов. Старый, окрашенный в желтый пустынный цвет Хаммер вынырнул со стороны парка Шевченко, осторожно покатился вперед, приближаясь к Ниве пулемет был наведен точно на машину, ганнер в башне — тяжелый шлем, темное, тонированное забрало — держал палец на клавише спуска, хоть и видел надпись Пресса. Нажми — и от Нивы в секунду ничего не останется, а возможно и от самого Хаммера — прошлогоднее все еще помнили, тогда такой же вот патруль буквально в последний момент предотвратил прорыв груженого взрывчаткой угнанного грузовика контингента сил стабилизации к зданию временной (оккупационной, как называли ее местные) администрации на Соборной площади. Тогда патруль — пять человек — погиб, а вместе с ним погибли еще трое гражданских-контрактников, находившихся по несчастливой случайности рядом и больше сорока мирных жителей. Всех рядовых членов погибшего патруля отправили с почестями в Румынию (большую часть веса в закрытых гробах составляла земля), рядовым посмертно вручили медаль «за храбрость», а командиру патруля — Командорский крест.

Журналист, копавшийся в моторе, на появление патруля среагировал правильно — повернулся и медленно поднял руки. То же самое сделал и второй журналист, фотоаппарат остался у него висеть на шее.

Хаммер остановился в двадцати шагах от машины, из него вышли двое. Молоденький, с черными щегольскими усиками унтер-офицер медленно пошел вперед, второй солдат, с автоматом остался к бронированной двери — готовый в любую секунду прикрытья ею и прикрыть командира патруля. Солдаты сил стабилизации были молодыми и явно испуганными.

Боитесь… Земля под ногами горит…

— Sir, do you speak English? — спросил унтер-офицер, не доходя до журналиста несколько шагов

— Of course. - ответил старший с лязгающим, неприятным немецким акцентом. Вопрос был глупый, английский язык был международным, и им обязаны были владеть как журналисты-международники, так и офицеры миротворческих сил в любой горячей точке, это было обязательное требование.

— Can I scan your ID, sir?

— Yes of course.

АйДи, основной документ идентифицирующий личность мог быть постоянным и временным, любое лицо находящееся в зоне ответственности ил стабилизации обязано было постоянно носить его с собой, те у кого его не было препровождались в места заключения для выяснения личности. Это была небольшая, размером с банковскую пластиковая карта с магнитной полосой, в одном из ее углов было пробито отверстие для того, чтобы носить ее на цепочке на шее. Цепочка выдавалась вместе с карточкой. Партизаны обходились просто — на Привозе продавали эти карточки на любую валюту, и там же программировали базы данных у программистов обновлялись едва ли не ежедневно. Все попытки навести хоть какой-то подобие порядка были обречены на провал — а что вы хотите, Одесса есть Одесса.