Павел Гейцман: Тайник

Вчера они задержались с выездом, потому что им пришлось прихватить доктора Тарчинску из экспедиции археологов в Тур- рис Тамаллени. Только они с Тиссо собрались в дорогу, как она вызвала их по радио: у нее заболели зубы, не довезут ли они ее до города, где есть дантист.

Экспедиция археологов была не столь многочисленна, как геологическая. Собственно, здесь была только постоянная база археологов ЮНЕСКО, работающих над реставрацией Карфагена. Международная акция, рассчитанная на десятки лет. Все расширяющаяся добыча фосфатов и интенсивная геологическая разведка заставили археологов поспешить с раскопками древнего поселения Туррис Тамаллени, находившегося в цепи оазисов на северной окраине Шотт эль-Джерида. История его уходила в глубь веков, во времена мусульман и древних римлян, однако несколько лет назад появились первые находки, датированные эпохой Пунических войн. До тех пор никто не верил, что именно в Пуническую эпоху Туррис Тамаллени стал играть важную роль в этих краях. Руководителем работ был профессор Варшавского университета Богдан Матысьяк. Он и доктор Тарчинска имели богатый опыт работы в пустыне, потому что принимали участие в многолетней археологической экспедиции в Египте, в которой польская археология добилась выдающихся успехов. Теперешняя их бригада была столь же многонациональной, как и у геологов. Итальянцы, французы, тунисцы… Только вот с техническими познаниями у них обстояло похуже, чем у геологов, поэтому их машинный парк страдал хроническими недугами, обычными в условиях пустыни. Последние, еще бывшие на ходу машины находились в поле, так что пришлось Винтеру и Тиссо делать крюк в сорок километров до Кебили, чтобы захватить Тарчинску, и только потом они отправились в Габес.

Но прежде чем они добрались до Габеса, боль ослабела, и Генрика Тарчинска решила отложить посещение врача до утра.

— Ночь переживу, а там уж решу, что делать, — сказала она с облегчением, когда они остановились возле отеля «Магриб», где для обеих экспедиций были забронированы постоянные номера. Это был не просто отель — это был их дом. Три недели работали в невыносимых условиях, а неделю отдыхали в приятной обстановке на побережье. Отдыхали по очереди, небольшими группами, так что работа в поле не прерывалась.

Он подумал, что Генрика, скорее всего, с утра отправилась на пляж, а не к врачу. Теперь она беззаботно плещется в свежей голубизне Малого Сырта… То, что он способен думать сейчас о ней, испугало Винтера. Может, ему тоже раздеться до плавок и пойти загорать с ней? Выбросить все из головы? Ведь ничего не случилось, всего лишь не доехали немного до аэродрома, всего лишь застрелили какого-то незнакомого человека. Изменить ничего он не может, а жизнь идет себе своим чередом.

На лбу выступили капли пота. Хотелось оказаться подальше отсюда, сбросить с плеч бремя ответственности. Впервые в жизни он чувствовал себя беспомощным, отчаянно беспомощным. С виду ничего не изменилось, все так же слепил глаза асфальт прямой магистрали, воздух в машине нагрелся до пятидесяти градусов, как в любой другой день, но он оказался в другом, незнакомом измерении. Другие правила игры, другие ценности. Никогда он не сможет вернуться в мир, где провел детство и молодость. Этот новый мир — не гостеприимный безопасный оазис. Он груб, черств, безжалостен. Винтеру потребовалось прожить больше сорока лет, чтобы постичь истинную суть жизни, чтобы понять ее. Понять не разумом, а всеми порами тела, всем своим существом. А теперь он должен найти к этому ошеломляющему познанию правильный подход, правильный путь — и найти сейчас, немедленно. От этого зависит жизнь Тиссо, а может быть, и его самого. Ошибки допустить он не имеет права.

Из темноты выступило вдруг в ослепительном сиянии сверхъестественной белизны строение, членистое и фантастическое, рассеченное магистралью Тунис — Сус — Сфакс — Габес. Древний римский порт на границе между цивилизацией и пустыней. Всюду вокруг на необозримых просторах сотни тысяч финиковых пальм.

Он будто впервые увидел это место. Как тогда, год тому назад, когда ему показали фотографию в простеёвском «Интергео».

— ООН объявила конкурс на место геолога в Тунисе, — сказал ему директор Гаек. — Нефть и руды — теоретически их залегания маловероятны, но до больших глубин там пока никто не добирался. Мы предложили твою кандидатуру, и сейчас остается обычный экзамен по языку в Цюрихе. Ни пуха ни пера! — и подал ему фотографию этой сверхъестественной фата-морганы, окруженной темной равниной моря и оливковой зеленью пальм.