Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Солнце почти полностью скрылось за горизонтом. Его край чуть виднелся из-за песка, окрасив все вокруг в красный цвет. От застывших барханов падали огромные черные тени. Жара начала спадать. Выглянув из-за очередного песчаного бугра, Степанова увидела впереди настоящий оазис: зеленые вершины деревьев вздымались к небу. В купе зелени находилось три, поставленных буквой “П”, длинных приземистых строения. Посреди торчало кольцо колодца-кяриза. По оазису спокойно двигались люди. Никакой тревоги из-за сбежавшего пленника в лагере не было. Кое-где, укрываясь за деревьями и глиняными стенами, стояли часовые. Она сразу определила места, где находились пленники и жили американцы.

До самой темноты наблюдала за лагерем. Ей даже удалось увидеть гладко выбритые лица двух белых мужчин. Пленников на улицу не выводили. Время от времени Марина оборачивалась назад, хотя и знала, что майор ослабел за время плена и навряд ли поспеет за ней. Приходилось рассчитывать только на себя.

Идрисов в это время находился на половине пути. Он уже раза четыре отдыхал, хотя торопился изо всех сил. Ноги дрожали, в глазах временами вспыхивали красные всполохи и он боялся только одного: упадет и пленник, не смотря на связанные руки, задушит. Тогда Искандеру не удастся напасть неожиданно. Жара спала и стало легче идти. Поняв, что все равно не успеет дойти даже до полуночи, майор решил остановиться на более длительный отдых, чтобы отдохнуть получше и скопить силы на дальнейший путь.

Ночная тьма была такой, что протяни руку и не увидишь пальцев. В тишине время от времени раздавались шорохи, доносившиеся из пустыни. Там начинали просыпаться ночные обитатели. Временами доносился резкий крик какой-то птицы. Марина сменила марлевую маску на черную. Сняла очки и замазала кожу у глаз специальной пастой. Аккуратно прокралась между двух расставленных постов к стене приземистого строения. Посреди площадки горели три небольших костра. Их отсвет падал на две стены, мимо которых ей следовало пробраться. Времени пережидать не было.

Степанова решила рискнуть. Собралась перебежать через площадь и вдруг одной рукой наткнулась на лестницу. Моментально взобралась наверх и продолжила движение по плоской крыше. Одному из часовых послышался легкий шорох и он начал взбираться по лестнице. Марина расслышала треск зацепившейся за перекладину одежды и распласталась в крошечной впадине на крыше, выхватив нож из-за пояса. Голова в чалме появилась над крышей, в свете костра ее было прекрасно видно. Афганец вглядывался минуты три, потом, видимо решив, что ему показалось, начал спускаться вниз. Женщина облегченно выдохнула сдерживаемый в груди воздух. Вскочила на ноги и двинулась дальше.

Здания стояли в полутора метрах друг от друга. Ей не составило большого труда перескочить на угол следующей крыши. Только тут заметила, чего избежала. У среднего здания, возле центрального входа, в глубокой тени стояло двое часовых. Они не шевелились. Именно здесь, по сведениям полученным от Идрисова и пленника, жили американцы. Если бы двигалась по земле, неминуемо наткнулась на них. Вверх они, на ее счастье не смотрели.

Марина задумалась, улегшись на крыше и поглядывая вниз. Затем переползла на другую сторону крыши и посмотрела вниз. Окно-бойница оказалось под самой крышей и так заманчиво было бы швырнуть внутрь парочку гранат, но она понимала, в этом случае пленников спасти не удастся. Прислушалась — внутри все спали. Около получаса наблюдала за часовыми, засекая время движения. Эта группа моджахедов оказалась более организованной и дисциплинированной: часовые добросовестно бродили, но с каждым разом проходили все меньший участок пути.

Еще минут через сорок часовые присели у стен, зажав оружие между коленей. Степанова свесилась с крыши возле бойницы: окно было распахнуто настежь, ни один часовой не мог видеть ее. Она заглянула внутрь темного помещения и с удивлением обнаружила там настоящий камин. Угли в нем еще были красными и немного освещали помещение.

Женщина стащила шнурованные сапоги, спустила ноги и встала на край бойницы. С трудом удерживаясь за крышу пальцами, рискуя каждую секунду сорваться, скользнула ногами вперед, стараясь не задеть створку. Окно оказалось узким и не удобным. Она с трудом села на подоконнике и забрала свое имущество с крыши. С занятыми руками влезать в помещение было страшно неудобно. Каждый миг она боялась, что наступит на что-то внизу и раздастся страшный грохот. Но минута шла за минутой, а вокруг все еще стояла тишина.