Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Огарев спокойно кивнул:

— Наш интендант куда только не обращался, чтоб питание нормальное наладить. Все зря! Первый месяц радовались, что хоть это имеем, а теперь, сама понимаешь, запросы несколько выросли. Однообразие надоело. Работы тяжелой невпроворот, а питание оставляет желать лучшего. Никаких витаминов! Про Москву я сказал не потому, чтоб тебя уколоть. Ты снова нагрузку на сердце вешаешь, а тебе бы поберечься стоило. Вижу, что не остановить. Действуй, Марина!

Андриевич предложил:

— Гена, может мы ее помощником интенданта определим? Ты как, Марин, согласна?

Огарев уперся:

— Никаких помощников! Сам знаешь, там здоровому приходится таблетки глотать. До чёрта перехваченных бумаг на чеченском и арабском скопилось. Переводить некому. Переводчик, что у нас имеется, переводит через пень-колоду и только с арабского. Полдня может над одной бумажкой биться. Старшина займется переводами и этого долдона с институтом потренирует в языках. Потом неплохо бы парней поднатаскать в стрельбе из снайперской винтовки. Дел хватит. Если и помогает интенданту, то на добровольной основе.

Женщина кивнула и уселась напротив мужчин за стол:

— Договорились! Вацлав, возле реки ты не знаешь, ива, тростник, тополя или таволга растет?

Мужики переглянулись:

— Тростник имеется в заливчиках и красные такие кусты растут. Ветки гибкие. Тополей много на берегу. Зачем тебе?

— Во-первых, зеленые заросли устроить. Таволга и тополь растут быстро. Самое время сажать. Ямы копать не надо. Уткнул в сырь и пусть растет. Летом полить первый год придется. Во-вторых, навесы из тростника и той же таволги, чтобы летом не поджариться. Они воздух пропускают, нагреваться не нагреваются, в дождь разбухают, воду не пропускают и тень дают. Года три-четыре служить могут. Здесь мы, как на раскаленной сковородке летом будем. Полюшко открытое. В первую очередь для часовых плести надо, чтоб солнечные удары и ожоги не получили. Беседки сделать, чтоб отдохнуть в теньке могли и мы и солдаты…

Огарев честно ответил:

— Марин, дело очень нужное, а кто плести будет? Ведь никто не умеет.

— Я умею. Дело нехитрое. Дайте мне парочку ребят, самых слабосильных и безмозглых. Эта работа им по силам и даже понравится. Мы смотаемся к реке, нарубим тальника и посадим по периметру дорожек прямо сегодня. Через пару недель все высохнет, а они прирасти успеют. Не стоит откладывать. Так что, полковники, даете людей?

Мужчины переглянулись:

— Ты с дороги. Солдаты и сами палок нарубят.

Марина вздохнула:

— Беда мне с вами! Палок они нарубят, а того, что действительно надо, не принесут. Не устала я, что вы оба беспокоитесь… — Ей пришла в голову интересная мысль. — Мужики, я у входа трактор с тележкой видела. Он работает? Я бы его взяла. Тогда мы много привезем материала, чтоб на завтра хватило.

Огарев предложил:

— Марин, может тебе за благоустройство городка взяться? Хрен с ними с переводами, не спешно.

— Переводы я делать буду, когда отдыхать стану садиться, а вот стать комендантом военного городка, стану с удовольствием.

Вот так Степанова превратилась в хозяйку части. Через неделю двенадцать расставленных постов имели крышу от солнца и дождя. Посаженные возле дорожек прутики выбросили листочки. Даже стенки беседок у КПП, сплетенные из лозы, покрылись зелеными листьями. Колья, вбитые в землю проросли и зазеленели. Степанова запретила обламывать нежные веточки. Длинные шесты вырубленные из молодых тополей покрылись зеленью, продолжая держать на себе легкие крыши из переплетенного тростника.

Выделенные ей солдатики с удовольствием возились с прутьями и тростником. Это были действительно самые тупые бойцы изо всей части. Но женщина не ругала их. По многу раз терпеливо показывала, как лучше плести и они натренировались. Вскоре четверо парней устроили соревнование. Еще через неделю по всей территории части стояли вместительные беседки с крышами и скамейками по плетеным бортикам. Вокруг центральных столбов имелись круглые столы все из той же лозы. По требованию Марины они продолжили плетение матов из тростника.

Загрузив солдат работой, Степанова на первой неделе прошлась по селу и попросила у хозяек лишних семян всевозможних растений. Ее узнавали в каждом доме и охотно делились. Каждый клочек земли между палатками оказался превращен в грядку, огороженную колышками и синтетическим шнуром. Солдаты и офицеры с удивлением глядели на спешные работы. Полковник Огарев не вмешивался, но теперь, прежде чем ступить в сторону смотрел, нет ли колышка или нитки впереди.