Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Олег, меня до сих пор колотит. Перед генералом как-то держалась… Я отчетливо видела искрящееся лезвие. Видела, как оно приближается и знала, что не успею. Если бы не ты, он бы мне горло перерезал. Спасибо тебе огромное, от меня, от детей моих, от родителей. Я никогда этого не забуду.

Он действительно чувствовал ее дрожь. Погладил плечи и шею:

— Маринка, это пройдет. Все позади… Ты дашь мне одеться? А то между нами может что-то произойти…

Она рассмеялась и вдруг посерьезнела:

— Ты не против, если я эти дни с тобой спать буду? Кто знает, будет ли у меня вообще в жизни возможность просыпаться рядом с мужчиной, который дорог. Я просто боюсь, что не успею. Не осудишь?

— За что? За то, что мне с тобой хорошо? Нет. Хочу спросить — ты не боишься меня после того, что в бане произошло? Много синяков тебе наставил? Честно сказать, я себя боюсь. Как бы еще раз вот так не сорваться.

Марина провела по его лицу и груди рукой:

— Олег, успокойся. Синяков нет, ты же не бил меня. Тебя я никогда не испугаюсь. — Протянула ему костюм и спросила: — Есть хочешь? Я собираюсь сходить постирать в баню. Твои грязные рубашки все собрала.

Он натянул олимпийку:

— Пока не хочу. С тобой можно? Мне с людьми труднее общаться, да и им со мной. Они боятся разговаривать о том, что видят, не желая напоминать о потере зрения. И не понимают, что все держится на этом. Нельзя избежать слов о ярком солнце или радуге. Я не могу им это объяснить. С тобой слепоты не замечаю.

Марина взяла его руки в свои:

— Пошли. Посидишь в предбаннике, если не остыло, а то и в бане…

Полковник сидел в углу, слушая, как плещется вода, шуршит под руками женщины мокрая ткань и лопаются мыльные пузыри. За день предбанник остыл и стирать пришлось в бане. Марина выжала последнюю рубашку Олега. Вышла на улицу, широко размахнулась, выплескивая воду подальше. Налила из бака чистой и принялась полоскать, раз за разом меняя воду. Он спросил:

— На охоту когда думаешь сходить?

— Завтра утром. Здесь зайцы не пуганые, видно никто не охотится.

— Смотри, Марин, не влипни! Генерала подведем.

Степанова сложила чистое белье в таз. Слила остатки воды из баков и выплеснула, чтобы не ржавели. Сняв крышки, старательно протерла изнутри тряпкой. Прибралась в бане, все аккуратно сложив на полке. Накинула на себя куртку. Обернулась к полковнику:

— За домом шнур натянут, там и развешу белье. Одеваемся!

Чтобы подобраться к шнуру, пришлось раскидать снег в стороны. Шергун держал таз, а она развешивала белье. Влажная ткань в считанные минуты превращалась в колчугу. Заперлись и вернулись в дом. Женщина быстро расставила тарелки, вилки. Порезала хлеб. Подумав, достала бутылку вина и пузатые коротконогие бокалы. Всучила сидевшему Олегу штопор и бутылку:

— Открой, пожалуйста.

Он зажал бутылку коленями. Нашел горлышко, установив штопор, начал его вкручивать. Через минуту выдернул пробку. Дотронувшись до края стола, поставил вино на стол. Шергун был доволен собой. Марина обернулась на стук, вытаскивая кастрюлю из маленькой печки:

— Отлично, Олег! Сейчас мужиков позову ужинать… — Заглянула в холл: — Эй, граждане отдыхающие! Ужинать собираетесь?

Володя и Руслан рассмеялись, выбираясь из кресел:

— Точно, отдыхающие!

Степанова сдвинула верхнюю картошку в сторону, под ней оказались четыре приличных ломтя сочного мяса. Она раскидала его по тарелкам. Тщательно перемешала картошку и добавила к мясу. Порезала бифштекс Олега и поставила тарелку перед ним. Оглянувшись, попросила:

— Руслан, разлей вино. Есть повод. — Раздала тарелки. Присела к столу. Вложила фужер с вином в руку полковника. Встала и подняла свой бокал: — Прежде, чем примемся за еду, я бы хотела сказать кое-что. Я хочу выпить за полковника Шергуна. Если бы не он, я бы сегодня за этим столом не сидела. Желаю тебе огромного счастья, отменного здоровья и всего самого-самого. Я рада, что жизнь дала мне возможность быть среди настоящих мужиков. Олег один из них. За тебя, полковник!

Шергун почувствовал, как сжалось горло. Он помотал головой и прерывисто выдохнул:

— Спасибо, Марина.

Остальные присоединились к тосту. Бокалы мелодично позвякивали, соприкасаясь с бокалом Шергуна:

— За вас, Олег Маркович!

Выпили и принялись за еду. Володя спросил:

— Олег Маркович, может расскажете, что произошло?

— Это ты к Марине обращайся! Она все видела, а я даже шагов Ахмада не слышал, к великому своему стыду.