Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Горохов, все это время что-то черкавший на бумаге, сказал:

— Есть у меня похожая личность. И по-английски болтает, как на своем родном. Немного подгримировать, волосы перекрасить — готовый Патрик Кэмпбелл. Беда в другом — женился недавно и жену любит до умопомрачения, а тут ему ловеласа играть придется.

Бредин твердо произнес:

— Разведчик должен переносить все!

Горохов вздохнул:

— Да не разведчик он, скрипач. Я голос этого чертового Патрика слышал — тембр и манера один в один! Больше никого подходящего не вижу.

Молчание затягивалось. Степанова подала голос:

— Вы не могли бы привезти его сюда? Я с ним сама побеседую. Думаю, он меня лучше поймет. Да и с его женой неплохо бы поговорить. Разрешите, товарищ генерал-полковник? Кто она?

Бредин кивнул. Горохов поглядел на Марину:

— Как и он, в оркестре работает. Арфистка.

— Тогда тащите обоих. И чем быстрее, тем лучше. Через три дня, максимум, Патрик Кэмпбелл объявится в Москве. Его портреты и сообщение о побеге должны появиться в английских газетах послезавтра.

Бредин кивнул, соглашаясь с ней:

— Точно. Только в этом случае мы можем рассчитывать на успех операции. Полковник Горохов, я жду вас через час вместе со скрипачом и его женой. А вы, товарищи полковники, раз согласны с планом сержанта, принимайтесь за работу немедленно. Снова нужны качественные загранпаспорта с отметками, стилисты, гримеры, медики. Видите, в каком состоянии находится лицо сержанта? Вы уж постарайтесь…

Полковники вышли из кабинета. Евгений Владиславович присел рядом с женщиной, продолжавшей рассматривать портрет Кэмпбелла:

— Марин, а тебе не страшно? Снова к фанатикам…

Степанова искоса поглядела на генерала:

— Евгений Владиславович, ну что вы за меня переживаете? Первый раз, что ли? Чему быть, того не миновать. Я ведь не одна буду.

— Но это скрипач… Ты же понимаешь, что он не то, что стрелять, пистолет в руках держать не умеет! Прикрыть тебя он не сможет! Фактически ты в одиночестве будешь.

Степанова усмехнулась:

— Главное, чтобы роль, как надо, сыграл! С остальным я сама справлюсь.

Скрипача звали Вадим Николаевич Полонский. Марина вспомнила, что несколько раз видела в Москве афиши с этим именем. Его жену звали Маргарита Игнатьевна. Оба были не первой молодости, но взаимная любовь бросилась в глаза Марины в первые же минуты. Она вздохнула, вспомнив о Косте. Каждый взгляд, каждый жест музыкантов был наполнен смыслом, понятным лишь им. Бредин присутствовал при разговоре, хотя и не вмешивался. Они заранее договорились со Степановой, что говорить, а чего не стоит сообщать. Фактически они ничего не скрыли от семейной четы. Полонский заколебался и собирался отказаться. Его жена посмотрела на Марину, потом на мужа и твердо сказала:

— Вадим, мы не имеем права отказаться. Я все прекрасно понимаю, но если мы откажемся, я не смогу жить, зная, что повинна в смерти невинных людей. Марина Ивановна не скрыла от нас, чего потребует от тебя эта роль. Я все понимаю. Я очень люблю тебя, но никогда, клянусь, не напомню, даже в мыслях, о связи с чужой женщиной. Ведь это всего лишь роль. Я знаю и верю, что ты любишь только меня. Ты не можешь отказаться, ведь я люблю тебя…

Генерал отвернулся. Он вдруг подумал о жене и понял, что Тамара в данной ситуации сказала бы ему те же слова. По спине Бредина пробежал мороз, а в горле застрял комок. Скрипач не сводил глаз с жены. Потом повернулся к генералу и кивнул:

— Я согласен. Раз от похожего на меня человека зависит жизнь людей, я пойду на этот шаг. Объясните, что мне делать…

В целях безопасности Маргарита Игнатьевна взяла отпуск за свой счет, якобы по болезни матери и уехала в Орел, на родину. За сутки Полонский вошел в образ Патрика Кэмпбелла. Скрипач оказался хорошим артистом. У него была отличная память и схватывал он все «на лету», но страшно смущался Марины. Чтобы скрыть изнеженные руки и сделать их более похожими на руки грубоватого ирландца, несчастный скрипач два вечера подряд, нарядившись в одежду дворника, старательно сгребал лопатой снег. К чести музыканта надо сказать, что он ни разу не посетовал на трудности и молчаливо выносил требования разведчиков.

Степанова в два дня превратилась в светскую львицу. Немного развязную, немного куртизанку, хищницу из светских салонов, недалекую, но знающую цену своей красоте, к тому же имевшую шикарную квартиру на Арбате. Все эти дни она проводила в парикмахерской и солярии. Из нее создавали образ холеной «леди». Простенькая коса была расплетена и шикарные золотистые пряди свисали почти до пояса. Опытный парикмахер создал широкие волны и не стал больше ничего делать, сказав: