Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Давай перекусим. Я сейчас сок разведу во фляжке, запьешь. Мало будет, скажи.

Он взял брикетик, коснувшись не кожаной перчатки, а живой кожи. Тихо сказал:

— Спасибо, Марина. Как ты оказалась здесь?

Она откусила приличный кусок концентрата, прожевала и ответила:

— Вчера к вечеру узнал, что духи сцапали в плен некоего Костю Силаева, когда он на местный рынок пошел. Послал все к черту и рванул на твои поиски. Даже связаться с начальством не успел.

— Значит, ты все еще помнишь меня и ушла без разрешения?

— Ну и что? По горячим следам искать легче, а с начальством я как-нибудь и сам разберусь… — Поев, она прошептала: — Забирайся в спальник и спи, я посторожу.

Он решительно возразил:

— Здесь никого нет и навряд ли в такой темноте на нас наткнутся, так что ложись-ка и ты спать. Ложись в спальник сама, а я в плащ-накидку завернусь.

По его слегка дрожащему голосу она поняла, что Костя замерз, да и самой если честно было не жарко. Приняла решение:

— Лезь в спальник. Он большой. Если не возражаешь, я втиснусь следом…

Силаев промолчал. Марина раскинула на камнях плащ-накидку, а на нее кинула спальник. Подтолкнула мужчину, словно торопя. Костя нашел горловину мешка и забрался внутрь. Сердце билось где-то у горла. Женщина стащила бронежилет и осторожно вползла внутрь мешка, лицом к Косте, стараясь поменьше касаться мужского тела. Вытянув руку, подтащила автомат и последнюю целую обойму к голове. Оба какое-то время молчали, переосмысливая ситуацию. Вытянутая вдоль тела рука мужчины начала затекать и он сказал:

— Я выберусь, ты спи. А то оба только промучимся…

Она твердо прошептала:

— Ляг удобнее, можешь ко мне подвинуться, а вылезать не смей, замерзнешь. Ночи в горах холодные.

Он слегка подвинулся и осторожно положил ей руку на плечо. Пояснил, когда почувствовал, что она вздрогнула:

— Рука затекла…

Марина успокоилась, хотя и раньше не могла бы сказать, что его прикосновение ей неприятно. Силаев вдруг подумал: “Если бы знал раньше, что ее встречу снова, не женился бы на Ларисе ни за что”. Его сердце билось толчками. Он с сожалением вспомнил о сожженной фотографии и что в такой темноте не видит ее лица, так как почувствовал прикосновение волос и понял — Марина сняла маску.

Женщина вскоре заснула. Он понял это по ровному дыханию, придвинулся еще немного. Ее дыхание ударялось в его плечо и пробегало по шее. Костя прижал ее к себе чуть крепче. Она не проснулась, лишь немного повернула голову. Он долго не мог заснуть, но усталость от всего пережитого все же взяла свое и он медленно погрузился в сон.

Степанова открыла глаза с первыми лучами солнца. Рука майора лежала на ее плече. Усталое разбитое лицо с “расцветшим” на скуле синяком и засохшей кровью на темно-русых волосах было спокойно. На висках разглядела несколько седых волосков. Она вдруг вспомнила, что его крик предупредил ее о засаде на перевале. Марина решила не будить его и продолжала лежать рядом, разглядывая его лицо. С той первой встречи у него появилась глубокая морщина на лбу, шрам на подбородке с левой стороны.

Костя резко открыл глаза и уставился ей в лицо. Она разглядела на радужке легкие искорки, но взгляда не отвела. Он молча разглядывал ее лицо. Светлые волосы, слежавшиеся под маской, за ночь слегка приподнялись, хотя потемнели от пота и многодневной грязи. Помыть голову в Афганистане большая проблема — воды мало. И все равно она была красива. Легонько погладил по щеке кончиком указательного пальца, но она отвела его руку:

— Не надо, Костя!

Начала выбираться из спальника. Он прошептал вслед:

— Ты по-прежнему красивая. Если б знал, что тебя встречу, не женился бы…

Она начала застегивать бронежилет, замерла на мгновение и не оборачиваясь произнесла тихо:

— Поздно об этом…

Прихрамывая, ушла в сторону тропы и минут десять отсутствовала. Он тоже выбрался из мешка, поеживаясь от утреннего холода. Над горами стоял туман, явление довольно редкое в этих местах. Марина вернулась. Села на спальник, вытянув раненую ногу. Порылась в рюкзаке и протянула ему концентрат:

— Об умывании придется забыть. Воды мало, да и боеприпасов не ахти. Ешь…

Расстелила на камне чистую тряпку и принялась чистить автомат, время от времени отгрызая кусок от брикета с кашей. Фляжкой с растворенным соком пользовались по очереди. Он внимательно глядел на ее руки, теперь загрубевшие от оружия. Пальцы ловко и уверенно разобрали автомат, протерли и смазали каждую деталь, вновь тщательно протерли. Женщина покончила с чисткой минут за десять. Не таясь, забила последний рожок в карман куртки. Прицепила ножи для метания в петельки у рукавов и на груди. Всего их было шесть. Проверила пистолеты. Оба ТТ с тремя обоймами протянула Силаеву: