Роберт Крейс - В погоне за ангелом

Мы зажали Эдди в клещи, двигаясь на цыпочках и не давая ему нанести удар. Эдди был большим и сильным, у него за плечами были тысячи турниров, но там бои проходят по правилам. В реальной жизни все по-другому. В противном случае он легко мог прикончить нас обоих.

Снаружи не было слышно ни выстрелов, ни шума отъезжающих машин. Постепенно голоса смолкли. Может быть, все ушли и остались только мы: мужчины, сражающиеся в темном лесу.

Мы двигались так, чтобы Эдди не оказался к нам лицом. Если он поворачивался к одному, другой уже стоял у него за спиной. Сначала наносил удар Пайк, потом я, и мы оба старались держать Эдди на безопасном расстоянии. Для человека таких размеров он был на редкость ловким и быстрым, но необходимость сражаться сразу с двумя противниками не позволяла ему рассчитать свои действия. Он не успевал отражать наши атаки, как во время боя один на один, и постепенно терял быстроту реакции. Мы наносили удары по мышцам спины, бедер и плеч. И он двигался все медленнее. В его глазах уже не было прежней уверенности. Эдди напомнил мне Кинг-Конга, сражающегося с маленькими человечками за любимую женщину.

С противоположного берега озера донесся вой сирен. Тень пробежала по лицу Эдди, и его взгляд остановился на Мими. Когда появятся полицейские, она вернется домой, а его посадят — им уже не быть вместе. И тогда Эдди зарычал и попытался закончить бой. Повернувшись спиной к Пайку, он бросился на меня. Я отступил, а Пайк пошел в атаку. Я оказался возле косяка двери, и Эдди нанес удар кулаком, круша дерево и штукатурку. Я врезал ему по носу, брызнула кровь, но он успел сделать захват. Тогда Пайк зажал голову Эдди обеими руками и надавил пальцами на глаза. Эдди отпустил меня и ударил Пайка локтем, я услышал, как хрустнуло ребро. Я дважды двинул Эдди кулаком по уху, а потом ногой — наотмашь по лицу. Он пошатнулся, но устоял, и я сказал:

— Вот дерьмо!

Сирены выли все ближе и ближе, пока не возникло такое ощущение, что этот ужасный звук теперь везде. Наконец мы услышали, как подъехали машины. Тяжело дыша, Эдди стоял посреди комнаты, а мы с Пайком заняли оборону по разные стороны от него. Вернулись к тому, с чего начали. Только теперь мы были покрыты потом и кровью, а в дверях появились копы. Эдди перевел взгляд с меня на Пайка, а потом посмотрел на девочку и опустил руки. Он больше не стоял в боевой стойке, словно понял, что время вышло.

— Эдди, — позвала Мими.

Он покачал головой. По его лицу потекли слезы, смешанные с кровью. Он сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно.

— Все кончено, Эдди, — сказал я.

Эдди посмотрел на меня.

— Еще нет, — возразил он, и лицо его вдруг сразу постарело.

Эдди Танг перешагнул через толстяка и вытащил из-под тела Усиков «ремингтон», посмотрел на него, а потом на Джо Пайка. Снаружи доносились голоса, кто-то кому-то советовал быть осторожным. Мими закричала:

— Пристрели их, Эдди! Пристрели их прямо сейчас!

— Клянусь, я люблю ее, — сказал Эдди, швырнул обрез Пайку, оскалил зубы, словно первобытное существо, и бросился вперед, нанося мощные удары, способные сокрушить стену. От выстрелов «ремингтона» у меня заложило уши, пули отбросили Эдди вперед, сквозь двустворчатые двери, и он исчез в ночи. Четыре гильзы со звоном покатились по полу, а снаружи раздался голос полицейского:

— Дерьмо господне!

Когда гильзы перестали крутиться, в комнате повисла тишина.

Мими Уоррен стояла как каменная, а потом посмотрела на меня и сказала:

— Я ничего не чувствую.

— Малышка, ты такое с собой сотворила, что та твоя часть, которая была способна чувствовать, давно умерла, — произнес я.

«Может быть, Кэрол Хиллегас сумеет все исправить».

Мими склонила голову по-птичьи набок, словно я сказал нечто забавное, и улыбнулась:

— Вы так думаете?

Я не шелохнулся.

— Я такая вруша. Постоянно что-то выдумываю.

Я подошел к Мими и обнял ее. Она начала визжать и вырываться, пытаясь дотянуться до тела Эдди. Может быть, она просто хотела избавиться от меня. Однако я крепко ее держал.

— Все хорошо, — сказал я. — Все будет хорошо.

Я говорил тихо и повторял эти слова снова и снова, но, похоже, она меня не слышала.

Местные копы повели себя вполне прилично. Шерифу было чуть за сорок, в свое время он успел поработать с федералами и, увидев кровавую бойню в поместье Торобуни, сразу понял, что это дело ему не по зубам. Его напарником был нервный парнишка лет двадцати. Заметив, что тот впустую размахивает пистолетом, шериф предложил ему вернуться к машине и принести дополнительную пару наручников.