Евгений Сухов - Не бери у вора денег

Поцеловав прохладные пальчики девушки, Аркаша спросил:

– А вам не скучно здесь?

Алексей уже набрался мужества, чтобы как следует тряхнуть нахала за плечо, как вдруг Анастасия произнесла:

– Послушайте, Аркадий, мы с Алексеем очень редко остаемся наедине и мне очень неприятно, что нам кто-то мешает.

Повернувшись к Алексею, Аркаша недовольно произнес:

– А она у тебя, оказывается, с характером.

– Есть немного.

– Вижу, что тебе будет не скучно. В общем, так, с деньгами не затягивай. Предупреждать больше не стану, – и, не оглядываясь, вышел.

Тяжелым приговором громко хлопнула входная дверь. Вот огорошил старый друг. Ладно, с этим придется еще разбираться.

– Алексей, я устала, – вдруг неожиданно произнесла Анастасия. – Мне бы хотелось выспаться. – И, предупреждая возможный вопрос, продолжила: – Только не нужно строить никаких иллюзий: ты спишь на кровати, а я – на диване.

– А может, наоборот? – улыбнулся Алексей.

– Хорошо. Пусть будет наоборот, – не сдержала улыбку Анастасия. – Но не больше!

Странное это чувство – находиться с девушкой в одной комнате, с девушкой, с которой когда-то был близок – и при этом старательно делать вид, что ровным счетом ничего не произошло. Будто они всего лишь случайные знакомые, оказавшиеся по воле случая в одном месте. Нечто подобное можно наблюдать между мужчиной и женщиной, которым предстоит ехать в одном купе: Алексей – воплощение тактичности, Анастасия – сдержанная настороженность.

Обстановку следовало разрядить. Иначе ближайшая ночь станет тяжелым испытанием. Откинув покрывало, Алексей произнес:

– Если ты не возражаешь, я оставлю прежнюю простыню. Она еще помнит наши сплетенные тела.

Девушка бросила на Алексея строгий взгляд.

– А кроме нас, она больше никого не помнит?

Широко улыбнувшись, Алексей сказал:

– Как-нибудь поинтересуюсь при встрече.

– За мной не водится привычки брать с собой простыни, когда я иду в гости. Так что найди мне что-нибудь поприличнее. И, пожалуйста, не надо своих плоских шуток, они тебя не красят.

– Хорошо, я попробую воздержаться, – серьезно пообещал Алексей, – хотя мне это будет нелегко.

Наконец они устроились. Такую высоту Алексею брать еще не приходилось: это надо же – лежать в одной комнате с девушкой и делать вид, что совершенно ее не хочешь. Подобный поступок можно было назвать просто мазохистским.

Всю ночь Алексей проворочался, понимая, что подобное испытание не для него. И только когда в окошко робко заглянул рассвет, он сомкнул веки, чтобы забыться в робкой дреме.

– Ты все еще спишь? – услышал он над собой голос.

Открыв глаза, Алексей увидел склонившуюся над ним Настю. Внутри радостно заныло, и только всмотревшись, он разочарованно отметил, что на девушке уже был элегантный костюм. Сбившийся локон пружинисто упал вниз, слегка коснувшись его лица.

– Ты что, так и спала, что ли, в этом костюме? – спросил Елисеев, приподнимаясь. – Хорошую же ты придумала себе броню. Я же сказал тебе, что не буду приставать.

Правду говорят, что женщина особенно хороша при утреннем свете.

– Я тебе не доверяю, – фыркнула Анастасия. – Поднимайся.

– А что случилось?

– Неужели ты позабыл, ведь сегодня на ипподроме забеги рысаков.

Ах, да, кажется, они решили выиграть миллион. Алексей невесело поднялся. Еще одно разочарование. Какая же она все-таки неуемная. Торопиться не хотелось, неплохо было бы вернуться к прерванным снам и увидеть что-нибудь приятное, а то снилась какая-то тягучая чертовщина!

– Ты так и будешь стоять в одних трусах?

– Тебе придется обождать, – буркнул Алексей, направляясь в ванную комнату. – Кстати, какой сегодня день?

– Воскресенье. А что?

– Я тут прочитал в газете, что по воскресеньям в забегах участвуют пять пород лошадей, так что нам, можно сказать, очень повезло.

У здания Московского ипподрома было многолюдно. Вся территория перед входом, вплоть до величественных колонн, была заставлена машинами.

– Я здесь впервые, – призналась Анастасия почему-то тихим голосом.

– Я тоже не здешний завсегдатай. Ты робеешь?

– Только самую малость.

Нечто подобное ощущал и Алексей.

– Не робей, многие вещи приходится делать впервые.

Еще через минуту, угадав в Алексее и Анастасии новичков, к ним подошел мужчина средних лет с благородной проседью. На первый взгляд вполне представительной наружности, аккуратно выбрит, настораживал только запах пива, которым, казалось, была пропитана вся его одежда. Кивнув, как старым знакомым, он обдал Алексея застоявшимся запахом перегара.