Владимир Березко - Игра на опережение

— Хорошо. Согласен. Что конкретно известно о планируемой против нас операции? — спросил начальник управления.

— Пока наши агенты сообщают о том, что готовится провокация, связанная с обвинениями в нелегальной торговле оружием. Может оказаться, что наши противники хотят использовать ситуацию в Галсе — там часть территории отделилась и называется уже Хотлэнд…

— Наверняка там горячие парни собрались, — улыбнулся начальник управления.

Иванов ответил:

— Это точно! А в нужный момент мы переключим сценарий в нашу пользу. Так сказать, перехватим мяч у соперника и забьем гол в его ворота.

Генерал-лейтенант Синков подумал и неторопливо произнес:

— Действуйте, ребята. Главное — мяч не упустите. И следите за своими воротами. О ходе операции докладывать мне лично. Сотрудникам, задействованным в операции, предоставить все необходимые ресурсы — оружие, финансы, снаряжение.

— Все сделаем, товарищ генерал-лейтенант! — бодро ответил полковник Иванов.

Центр специального назначения натянул на свое мускулистое тело разноцветную, усыпанную пожелтевшими листьями материю осеннего маскировочного костюма. Подмосковная осень словно пыталась природным камуфляжем укрыть обитателей «дома спецназа» от возможных невзгод и опасностей. Боярский стоял у окна своего кабинета и смотрел на залитые солнцем одинаковые кирпичные строения и умытый недавними дождями асфальт.

Дверь открылась, и на пороге кабинета показались Данилов и Солдатиков.

— Разрешите, товарищ полковник?

Боярский повернулся и с усмешкой сказал:

— Входите, раз уж пришли. — И строго: — Почему опоздали на две минуты?

Друзья переглянулись. Солдатиков ответил:

— Извините, не рассчитали время…

Спецназовцы зашли в кабинет. В помещении стоял обычный письменный стол, сейф и несколько стульев у стены. Дед привык обходиться минимальным набором вещей, оценивая их только с точки зрения функциональности и полезности для дела. Словно всегда ощущал себя на боевом выходе.

Виктор и Андрей сели на стулья и вопросительно посмотрели на Боярского. Он, наоборот, повернулся к сейфу. Резко щелкнул мощный сейфовый замок, и дверца мягко открылась. Боярский достал кожаную папку. Положил ее на стол. Раскрыл. Сам сел за стол и внимательно посмотрел на своих сотрудников.

— Вам предстоит собираться в интересную командировку. Солдатиков спросил:

— А в качестве кого?

— Предварительно — в качестве членов команды сухогруза.

Солдатиков посмотрел на своего начальника откровенно недоумевающим взглядом:

— Неужели рядовыми матросами?

Боярский нахмурился:

— А вы что, хотели капитаном? Сразу?

Солдатиков заерзал на стуле:

— Но ведь в жизни мы офицеры, не рядовые. За что такая немилость?

Боярский улыбнулся:

— А вы подумайте, любители ресторанных приключений! Ладно, шутки закончили и переходим к делу, — Дед подошел к своему столу и сел в кресло. — Вы будете работать на сухогрузе в команде, обеспечивающей загрузку трюма. Ваш непосредственный начальник на время плавания — второй помощник капитана. И, конечно, — старпом. И будете не просто матросами, а матросами первого класса! Скажите спасибо, что не второго, а первого!

Данилов и Солдатиков внимательно слушали. Они не решались перебивать Боярского. Тот раскрыл папку и передал спецназовцам несколько листков бумаги:

— Ознакомьтесь с данными на команду сухогруза, где вам предстоит нести морскую службу. Всего — 17 человек.

Около часа Данилов и Солдатиков внимательно изучали документы. Потом вернули их Боярскому.

Полковник сложил бумаги в папку и снова запер в сейф. И сказал:

— Сегодня — отдыхайте. Но — культурно. А завтра — в девять часов быть в нашей медицинской службе.

— Зачем? — выдохнул Солдатиков.

— Зачем? — Боярский улыбнулся. — Нет, это уже смешно — сотрудник «Вымпела» спрашивает, зачем ему после посещения ресторана идти к врачу. А вдруг вы там заразились чем-нибудь? А? В общем — в девять утра.

Данилов и Солдатиков переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на часы, которые висели над дверью в кабинете. Секундная стрелка мягко пересекла римскую цифру XII. За ней минутная. А за ней — часовая. Наступил полдень.

Когда самолет коснулся колесами взлетно-посадочной полосы, Алекс почти не почувствовал толчка — настолько мягким, почти кошачьим оказалось приземление. Замедляя бег, лайнер покатился по взлетно-посадочной полосе.