– Нам рассказывали, что это советская пропаганда. – Женщина задрожала, у нее начинался озноб. – Про концлагеря, массовые уничтожения. Ничего такого на самом деле нет. Цивилизованная Германия приобщает к европейской жизни отсталые восточные народы, доносит до них свои гуманистические ценности.
– Но у вас же есть глаза.
– Вы сами сказали, что случаются перегибы. Я не видела ничего подобного.
Никита злился на себя. Он не раз встречал на этой войне предателей, как мужчин, так и женщин. Чем эта особа лучше других? Тем, что понравилась ему?
– Вас отведут в камеру, Дарья Алексеевна, сидите там и думайте. Знаете пару молитв – читайте их. Не могу вам ничего обещать.
Он задумчиво смотрел, как ее уводит конвоир. Даша неловко завела руки за спину и пригнула голову так, словно он уже обрушивал на нее удар прикладом. Она помешкала на пороге, как будто хотела что-то сказать, потом вздохнула и вышла.
Очень странно, но эта женщина плохо ассоциировалась с врагом. Майор ненавидел фашистов и их пособников, желал им смерти. Тут же что-то было не так. Вина ее доказана. Она и сама не возражала – что было, то было. Но Даша словно колебалась, сама не знала, правильно ли делала. Ее терзали совесть, страх, неуверенность в своих поступках. Она оступилась, но принесла ли реальный вред стране, которая ее обидела? Она ведь фактически ничего не успела сделать, отправила всего одну радиограмму, получила другую.
В дверь постучал и просунулся Глеб Кольский.
– Можно?
– Можно Машку за ляжку, – огрызнулся Попович.
– Разрешите?
– Да входи уже. Издеваться пришел?
Кольский пристально смотрел ему в глаза и делал тайные выводы, на что Никите было совершенно плевать.
– Выяснил что-то новое, командир?
– Ничего полезного. – Никита скрипнул зубами. – Она не знает ни Вальтера, ни деталей того, что замышляет абвер.
– У нас тоже неутешительные известия. Мы нашли тайник в Новом переулке. Им легко воспользоваться в темное время, если там нет людей. Он пуст. Мы оставили засаду на участке напротив, щель в заборе проковыряли. Хозяева не возражают. Попробовали бы только!.. Но знаешь, интуиция мне подсказывает, что Вальтер уже в курсе. Или вот-вот будет. Тебя не преследует печальная мысль о том, что, невзирая на относительный успех, мы никуда не продвинулись? Девица сделала свое черное дело, отправила радиограмму и приняла ответную, которую Вальтер забрал. Он больше может и не прийти. Каковы дальнейшие планы?
– Спать, – выдохнул Никита.
– Дело хорошее, – оценил Кольский. – Главное, не увлекаться, а то под трибунал попадем. Вот скажи, командир, неужели наша радистка настолько нелюбопытна? Она не подсмотрела, кто приходит за посланиями? Ведь сделать это было совсем несложно.
– Мне кажется, нет, – ответил Попович. – Либо я хреновый психолог. Она могла бояться, не располагать временем на то, чтобы кого-то караулить за забором.
– Тогда еще одна завиральная идея. У нас есть круг подозреваемых, верно? Можно изолировать всю компанию хоть на несколько дней и посмотреть, что из этого выйдет.
– Парализовать работу штаба полка? Борьба со шпионами – это наша проблема, Глеб. Вынь да положь, как говорится. Вредить военным структурам мы не имеем права. Слишком много у нас подозреваемых. Мы всех еще даже не охватили. Пристраивать хвост за каждым – тоже не дело, нет сотрудников. Головой надо думать, Глеб. Так что давай спать. Дуйте с ребятами на съемную хату, я здесь останусь. Похожу по добрым людям, может, выделят матрас.
– А смысл? – не понял Кольский.
– Смысл на столе стоит. – Попович кивнул на старый телефонный аппарат. – Мало ли что.
Глава 8
Он чувствовал! Телефон разбудил его в начале седьмого утра. Матрас, который майор притащил из кладовки, был сущей профанацией. Всю ночь вздутые половицы резали спину. Он кинулся к источнику шума, сбивая стулья и папки, разложенные на столе.
– Это хорошо, что ты уже не спишь и привязал себя к телефону, – изрек полковник Мосин. – Есть подвижки, Попович?
Никита выложил все, что они наработали вчера.
Виктор Ефремович выслушал его и задумчиво проговорил:
– В принципе, я рад, майор, что уже в первый день вы взяли Почтальона и очерчиваете круг подозреваемых. Но я ни хрена не рад тому, что арест Почтальона нам почти ничего не дал. Свой круг подозреваемых можешь засунуть себе в одно место!
– Нельзя в то место, товарищ полковник, – проворчал Никита. – Потом не вынем. Полагаю, уже к вечеру мне найдется, что вам доложить.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу