Стивен Хантер - Снайпер

Зазвонил телефон, и сразу же включился автоответчик. Шрек продолжал слушать Добблера.

– Из этого объявления следует, что им надо оставить номера своих кредитных карточек: либо “визы”, либо “Мастеркарда”. Или написать свои адреса, – не замолкал Добблер. – Поэтому они позвонят, и голоса их останутся на пленке. Это для нас очень важно. Понимаете, у нас есть оригинальные записи голосов и Мемфиса, и Суэггера. Голос Мемфиса был записан в болотах под Новым Орлеаном, а Суэггера во время вашей с ним беседы в Мэриленде. Поэтому мы можем закодировать их голоса и ввести в компьютер. Каждый звонок будет автоматически пропускаться через компьютер, где будет проверяться и сопоставляться с оригиналами. Как только будет найдено соответствие, нам сразу же сообщат.

– А потом?..

– А потом мы заманим его в ловушку. Медленно, не спеша, доверяя только нашим инстинктам и интуиции, а также опыту общения с Суэггером. Мы заманим его туда и уничтожим. Это похоже на то, как ловят хищников на приманку. Эта приманка является иллюзией того, что он сможет там что-то найти и свободно уйти.

Шрек кивнул головой.

– Все ясно, – решительно сказал он. Добблер посмотрел на Шрека и впервые за все время понял, что уже его не боится.

В течение этой недели Боб и Ник уже столько раз почти приближались к цели, что были близки к помешательству. Целыми днями они сидели на телефонах и теперь, прозвонив последние несколько западных штатов, вышли на улицу немного развеяться и где-нибудь перекусить. Они представляли собой довольно-таки странную пару: высокий худощавый мужчина средних лет, все время погруженный в себя, и крепкий, приветливого вида молодой человек с длинными светлыми волосами и добрыми карими глазами. Между собой они почти не разговаривали, будь то обед или прогулка. Казалось, им гораздо приятнее сохранять молчание, чем что-то говорить.

Однажды вечером Боб спросил его о кресле:

– Слушай, а что чувствует человек, сидящий в нем? Каково ему на этом стуле?

Поначалу Ник подумал, что его спрашивают об электрическом стуле, и сразу вспомнил, как за недолгую карьеру в ФБР ему раз или два приходилось присутствовать при приведении в исполнение высшей меры наказания. Но потом он понял, что Боба интересует совсем другое – то, что он услышал от полковника О’Брайена. Стул, кресло, инвалидная коляска.

– А-а! В общем, хреново. Мне кажется, я ненавидел эту коляску еще больше, чем она. Потому что это было постоянным напоминанием о моей вине. Однажды вечером я лежал и не мог заснуть. Я слышал, как она дышит. И в отблесках лунного света была видна эта проклятая коляска! У меня было такое чувство, будто кто-то надо мной жестоко посмеялся.

– Ты себя представлял в нем? Ну, допустим, если бы ты случайно туда попал не из-за своей ошибки, а из-за ошибки твоего отца, который потом бы взял и снес себе крышу из винтовки. Как бы ты себя чувствовал?

– Не знаю, – признался Ник.

– Подумай над этим и обязательно расскажи мне. Мне надо знать, почему Лон Скотт стал заниматься такими делами.

– Возможно, от отчаяния или обиды. Эти чувства могут искалечить тебя так, что ты не только станешь ненавидеть весь мир, но и захочешь его уничтожить. С Майрой этого, конечно, не произошло. Она слишком отличалась от других и была очень доброй. Ну, а с кем-либо другим, даже не знаю, что бы это могло сделать. Естественно, человек может обратиться в такой ситуации за помощью к оружию, чтобы в нем почувствовать ту власть и силу, которых лишилось его тело. Оружие может усилить комплекс неполноценности и сделать человека очень и очень опасным. С другой стороны, в мире полно убийц с ненормальной психикой, но они же не калеки? Что тут особенного в этом случае?

Боб с глубоким сожалением посмотрел на Ника:

– Неужели ты еще до сих пор не понял, малыш?

– Не понял – что?

– Ладно, пора возвращаться. Завтра еще надо будет кое-куда позвонить.

Однако время шло, а результатов от многочисленных телефонных звонков не было. Разделив штаты на секторы, они пытались найти несоответствия в свидетельствах о рождении и смерти, чтобы вычислить, какое из семи имен фальшивое. Но, к сожалению, ничего не получалось.

– Думаю, что нам надо просто съездить к каждому из этих семерых калек, а там уже на месте посмотрим на них своими глазами, – сказал Боб, просматривая последний номер “Шотган ньюс”, который за полчаса до этого купил в газетном киоске гостиницы. Он повторял эту глупую процедуру каждую неделю, чем постоянно поражал Ника до глубины души. Это было серое, невыразительное издание с бесконечными колонками набранных мелким шрифтом объявлений и неясными, расплывчатыми фотографиями винтовок. Боб в шутку называл этот журнал “промокашкой”. В нем не было никаких статей или рассказов, одни лишь краткие сообщения о всевозможных видах оружия.