Стивен Хантер - Сезон охоты на людей

– Нам удалось подобраться вплотную, – сказал он. – Мы внедрили его в самую ячейку. Триг Картер. Подумать только!

– Запись, сэр. Может быть, мы могли бы записать его разговоры, – предложил Вебер.

«О Христос, – подумал Донни. – Мне только не хватало ходить с магнитофоном, прилепленным к животу скотчем».

– Нет, не имеет смысла, если мы не сможем сделать все это быстро. А он всегда очень подвижен, легок на ногу. Мы не сможем сделать запись, по крайней мере при этих обстоятельствах.

– Это было только предложение, сэр, – сказал Вебер.

– Ну что ж, Фенн, – вновь обратился к нему Бонсон, – вы взяли прекрасный старт. Но нам слишком часто приходилось видеть, как бегуны после хорошего старта еле-еле доползают до финиша. Теперь вам надо по-настоящему поднажать. Вы должны сделать Кроу своим приятелем, своим другом, понимаете? Он уже начал доверять вам; и таким образом вы сможете разломить всю скорлупу. Триг Картер! Нет, Вебер, вы когда-нибудь слышали что-то ужаснее?

– Сэр, могу ли я спросить: кто такой Триг Картер?

– Покажите ему, Вебер.

Вебер раскрыл папку, пролистал бумаги и пододвинул несколько листов по столу к Донни. Лежавшую сверху фотографию Донни узнал сразу: он видел ее, наверное, тысячу раз, но никогда не обращал на нее особого внимания. Она висела на стене в казарме, где он жил во время войны, рядом с еще несколькими впечатляющими картинками.

Это была обложка номера журнала «Тайм», вышедшего в конце горячего лета 1968 года: Чикаго, «зверства полиции» вечером последнего дня Национального съезда демократической партии. И на этой фотографии крупным планом был запечатлен Триг в рубашке с короткими рукавами и с лицом, залитым кровью, хлещущей из уродливого шрама на голове с коротко подстриженными волосами. Он сгибался под тяжестью какого-то другого парня, вытаскивая его из туманного облака слезоточивого газа подальше от расплывчатых пятен – чикагских полицейских, стрелявших во все, что можно было убить. Вид у Трига был немыслимо благородный и героический, он казался невероятно храбрым. Из зажмуренных глаз текли слезы от слезоточивого газа, он был покрыт кровью и потом, и жилы на шее вздулись от напряжения, с которым он вытаскивал потерявшего сознание окровавленного раненного мальчишку из зоны избиения. Он был очень похож на любого из дюжины тех безумно храбрых однополчан, которые на глазах у Донни тащили на себе точно такую же тяжесть, только делали это не среди копов, а под обстрелом трассирующими пулями, среди разрывов гранат и «бетти» в Дурной Земле; правда, ни один из них так и не удостоился чести попасть на обложку «Тайм».

«ДУХ СОПРОТИВЛЕНИЯ» – гласила надпись на обложке.

– Он их рыцарь Ланселот, – сказал Вебер. – Его избила в Селме государственная полиция Алабамы, он попал на обложку «Тайм» во время съезда шестьдесят восьмого года. С тех пор он оказывается повсюду, где только происходят акции движения. Один из первых уродов, помешавшихся на борьбе за мир, богатый отпрыск одного из старинных семейств Мэриленда. Только что возвратился из Англии, где Год учился рисованию в Оксфорде. Диплом Гарварда, какой-то художник, что ли?

– Художник-орнитолог. Это он мне сам сказал.

– Да. Птицы. Любит птиц. Очень странно, – заметил Бонсон.

– Очень способный юноша, – продолжал Вебер. – Но это, похоже, становится уже интересной особенностью. Кстати, в Англии тоже. Эти способные юнцы могут растолковать и объяснить все на свете. И после революции именно они окажутся элитой. Так или иначе, он один из вождей Народной коалиции за мир и справедливость, своего рода проповедник, кочующий посол и организатор. Живет здесь, в округе Колумбия, но работает, скитаясь по университетским городкам, всегда отправляется туда, где намечаются какие-то акции. ФБР следит за ним уже несколько лет. Именно таким должен быть человек, который задурил голову Кроу и сделал из него шпиона. Он подходит просто идеально. Несомненно, он тот, кого мы ищем. Фенн, по-моему, высказаться яснее, чем я это сделал, просто невозможно. У вас меньше двух недель до тех пор, пока не начнется весь этот бардак с первомайскими демонстрациями. На Кроу будут нажимать, требуя от него сведений о развертывании ваших подразделений. Картер не слезет с него, пока не получит результатов. Вы должны самым тщательным образом следить за ними. Если вам не удастся сделать звукозапись или фотографии, то вам, скорее всего, придется свидетельствовать против них в открытом суде.