Лев Константинов - Удар мечом (с иллюстрациями)

— Но… дело еще и в том, что Чуприна не день и не два находится под влиянием националистов. Смертный приговор за пустячки не выносится — его вина перед народом огромна. И здесь в действие вступают новые обстоятельства: можем ли мы рассчитывать на то, что в конечном итоге у Чуприны возобладает стремление узнать истину, или главным для него будет чисто биологическое желание выжить любой ценой, убивая других, и этим, как ему кажется, оттянуть свой конец.

— Мы ничего не знаем о том, как ведет себя Савчук в последнее время, — сказал Малеванный. — Во всяком случае, сообщений о его непосредственном участии в террористических актах нет.

— Не забывайте, что убийца не только тот, кто нажал на спусковой крючок пистолета, но и тот, кто приказал это сделать. Но в принципе мы должны учитывать, что как раз сейчас, после того, как стало совершенно ясным отношение большинства населения к буржуазным националистам, для некоторых из них наступил период переоценки ценностей. Идеи, на протяжении десятилетий обраставшие мистической и романтической мишурой, оказались испачканными грязью предательства и провокаций. Помните знаменитое: а король-то голый? Если этот ваш Чуприна действительно мыслящее существо, то он должен переживать жесточайшую драму: то, чему он посвятил свою жизнь, оказалось элементарным бандитизмом.

— Немаловажное значение имеют и личные мотивы — его отношение к семье… — Малеванный невольно старался говорить так же суховато, но основательно, как и его начальник.

— Помню, — кивнул майор. Он не спеша ходил по комнате, говорил чуть глуховато. Много курил: пепельница щетинилась окурками. В кабинете плавал сизый дымок, забивался в темные углы.

Китель начальника райотдела висел на спинке стула. Он был в рубашке — пуговички воротника расстегнуты, — и это еще больше усиливало его сходство с человеком самой мирной профессии — педагогом. Но Малеванный знал, что майор может сутками не спать, никогда не жалуется на усталость, в яростных стычках с бандитами, которые были не редкость после освобождения области от гитлеровцев, отличался удивительным самообладанием и выдержкой. Когда началась ликвидация националистических банд, майор занимал солидную должность в областном управлении. Он попросился в самую гущу.

Буквально на третий день работы на новом месте майор привез в райцентр всю свою семью — жену и пятеро детей. На население окрестных сел это произвело большое впечатление — значит, приехал новый начальник райотдела всерьез и надолго, а бандеровцам — конец, потому что не стал бы такой солидный человек рисковать жизнью своих детей. А майор, уезжая по ночным тревогам, с болью думал о том, что, если на его дом нападут бандиты, — жене одной с пистолетом не отбиться. Ныло от беспокойства сердце, но он видел выход не в том, чтобы отправить семью в более спокойные места, а в том, чтобы как можно быстрее ликвидировать банды, чтобы не только его семья — все люди могли бы спать спокойно темными ночами.

Таким был Учитель, и если бы Малеванного спросили, на кого он хотел бы походить, он, не задумываясь, ответил бы: на майора.

— Словом, — подвел итоги начальник райотдела, — попытаться можно. В конце концов мы ничего не теряем. Но как мы сможем установить связь с Чуприной?

— С помощью Евы Сокольской, — Малеванный, не задумываясь, выпалил давно приготовленный ответ.

— Это вариант. Он осуществим опять-таки только в том случае, если Ева захочет нам помочь.

Малеванный хотел изложить свои аргументы, которые казались ему неотразимыми и убедительными, но майор остановил его взмахом руки.

— Я понимаю, на что вы рассчитываете. Если Чуприна не видел и не знает нашей мирной жизни, то Ева, наоборот, не могла Не заметить, что принесла эта жизнь ее сельчанам. Она одна из них и потому знает, как в селах ненавидят бандитов, в том числе и ее возлюбленного. Наконец, у нее растет дочь, и ей хотелось бы, чтобы у девочки был отец, которого та не будет стыдиться.

Малеванный в который раз подивился умению майора четко и ясно излагать мысли, которые он сам с большим трудом отбирал из массы неясных предположений, вертевшихся в голове.

— Решено, — сказал майор, — завтра же поедем в Зеленый Гай, попробуем поговорить с Сокольской.

Дом Евы стоял в густом яблоневом саду, наглухо прикрытый от посторонних глаз высоким забором. Майор и лейтенант Малеванный приехали под вечер, когда меньше людей могли обратить внимание на их визит. Вошли во двор. Ева была дома. Встретила она чекистов настороженно, дочку Настусю сразу же отправила в другую комнату. Ева нервничала: без нужды суетилась, забыла предложить гостям сесть, за торопливой скороговоркой пыталась скрыть страх.