— Что, что?..
— Ага ж, сказал, что за кордон с пустыми руками только дурень уйдет. А он, Бес, не дурак, хоть остаток жизни проживет по-своему.
— Так, так… — Мудрый задумчиво поглядывал на Лесю, прикидывая, какую часть правды она ему выложила. Но и того, что он узнал, было вполне достаточно для определенных выводов.
— Злата, естественно, отказала ему?
— Естественно, — Леся выделила это слово, — нет. — И объяснила: — Зачем настораживать? Злата не сказала ни да, ни нет. А мне велела сообщить вам. «Мудрый, — сказала она, — сам разберется, что к чему и как дальше поступать с Бесом».
Злата, как старательная ученица, оставляла последнее слово за своим учителем. Это Мудрому понравилось.
— Значит, Галя Шеремет погибла дважды? — возвратился он к началу разговора.
— Да. А если бы не Бес, жить бы ей после воскрешения очень долго.
В голосе у Леси ясно звучало сожаление по поводу преждевременной смерти глубоко симпатичной ей Гали Шеремет.
— А уход Златы в сотню вы прикрыли примитивно. — Мудрый анализировал акцию, предпринятую Златой и Лесей, с позиций умудренного человека.
— Сами понимали. Но ничего другого придумать не смогли, — согласилась Леся. — Торопило время. Простенькая жизнь подлинной Шеремет оказалась ловушкой. Бес…
— Очень вы его ненавидите, — перебил девушку Мудрый. Он не спрашивал на этот раз — констатировал.
И Леся согласилась:
— Я вернусь на «земли» хотя бы для того, чтобы выкорчевать этот трухлявый пень.
— Ого! — Мудрого, казалось, забавляла горячность курьера.
— Только так!
— Ну вот что, — Мудрому надоела эта игра, и он отбросил благодушие. — Судьбу Беса не вам решать. У него немало и заслуг. Высшее руководство бросит на чаши весов его многолетнюю борьбу и нынешние ошибки. Что перевесит — посмотрим.
Референт СБ ставил точку на затянувшемся разговоре. Пусть не думает эта дивчина, что он так прост.
Но ясно и другое: Мавке можно доверять. В разговоре она выложила немало подробностей, которые ясно свидетельствуют, что была курьером у Рена и пользуется полным доверием Гуцулки.
Пожалуй, предварительную проверку можно заканчивать.
Мудрый неторопливо поднялся с кресла, сонно глянул на Лесю:
— От тебя зависит, когда уйдешь на «земли». Подготовить тебя к рейсу надо как следует. А науки, сама знаешь, у нас не очень простые.
Он снова перешел на «ты». На проявление такой доброжелательности Леся ответила улыбкой.
— Буду стараться.
— Так-то лучше. И в напарники тебе подберем фай-ного хлопчика. С ним не заскучаешь…
— Я не про то… — залилась девушка румянцем.
— И про это надо думать, — по-стариковски рассудительно сказал Мудрый.
Когда он ушел, Леся подвела итоги разговору. Пошатнула веру в безгрешность Беса — уже хорошо. Пусть шлет предупреждения в провод — отношение к ним будет иное. А кого же все-таки подберут в спутники? Уж очень энергично крутится вокруг нее Шпак, хлопчина с плечами тяжеловеса.
Осень стояла необычно теплая и ласковая. Она пришла на смену душному, жаркому лету, когда уже в августе посыпались листья тополей, а березы зарумянились, надели желтые косынки. Леса полыхали багрянцем, и все ждали, что солнце, отдавшее лету все свое тепло, потускнеет, прикроется после трудной летней работы пеленой холодных осенних облаков.
Отшумели первые осенние дожди, и снова наступила полоса ровных, спокойных, дней.
В октябре еще цвела сальвия, тянула к чистому небу цветы-граммофончики петуния, источала пряный аромат медуница.
Юлий Макарович радовался последним золотым денькам. С годами стало пошаливать сердце, а о здоровье своем Бес заботился. В доме у него в одном из шкафчиков собралась настоящая аптека. Бес ее пополнял дефицитными лекарствами, которые удавалось достать через знакомых или на черном рынке. Были там и такие пилюли и флакончики, которые вряд ли когда-нибудь понадобились бы Бесу. И все-таки он их собирал, твердо помня поговорку, что хороший хозяин и ржавый гвоздь подберет.
Боялся Бес пуще всего на свете трех вещей: измены, ареста и инфаркта.
В измене подозревал всех, кто приобщался к тайнам организации, в которой он состоял.
Ареста он ждал вот уже много лет каждую ночь.
Инфаркт подкрадывался неслышно. Бес почти физически чувствовал, как сдает сердце, и он относился к нему с неприязнью, будто обманули когда-то, всучив вместо точного хронометра изношенные ходики.
Еще Бес не любил дожди. Это была застарелая неприязнь от времен, когда скрывался он со своей боев-кой в лесах. Дожди молотили леса, и тягучими мокрыми ночами весь мир казался сырым, плывущим в косых струях. Вода просачивалась в бункер, капли набухали на дощатом потолке и стенах, хлюпал пол под ногами, и сырость пронизывала насквозь тонкими невидимыми иголками.
Читать дальше