Владимир Ефимов - Симуляция

– Как это? – не понял я.

– А очень просто. Они сами куда-то деваются. Как-то рассасываются и пропадают без вести, обычно всей командой. Нам не удалось побеседовать ни с одним БЫВШИМ программатором герра Иноэ. Мало того, мы не смогли проследить, куда они все пропали. За одним, можно сказать, случайным исключением. Одного опознали. По зубам.

– Вира-майна! – я зажег сигарету внезапно онемевшими пальцами, – А его учитель? Его же учил кто-то?

– В корень смотришь. Пропал без вести. Ушел из дома и не вернулся. Тут правда всякое может быть, много времени прошло. Так что подумай еще, и покрепче. Еще одна интересная деталь. Иноэ несколько раз переживал ресет. Такую фишку не спрячешь. И, по крайней мере дважды, по времени это совпадало с исчезновением штатных программаторов. Что скажешь?

– Скажу, что вы не зря хлеб едите. Да и масло тоже. Еще что-нибудь?

– Да есть мелочи. Ну вот, например… Наш аналитик отметил, что пассажиры Дрейфа составляют группу риска по самоубийствам и психическим расстройствам. Где-то два месяца после посещения. Но это статистика, а на элите статистика ведь не работает. Что еще… Ты потом просмотри все это внимательно, но пока обращу твое внимание на то, что Иноэ был близко знаком с бароном Зассом, и что оба они состоят в клубе Тузов.

– Погоди. Клуб Тузов? Так он что, все-таки существует?

– Я не говорил, что он существует. Я сказал, что они оба в нем состоят. Клуб Тузов, он же клуб Козырей, он же клуб Колода. Это такая хитрая штука, что про него невозможно сказать, существует он или нет. Зато, почти всегда, можно точно сказать, входит в него человек или не входит. Вот ты, например, не входишь. И я не вхожу.

– Это я и так знаю. Во всяком случае, про себя.

– Ну, не скажи. Это все не так просто. В клуб входят люди, чья власть и могущество неочевидны и скрыты даже от пристального взгляда. Вот самому Иноэ с его знаменитой интуицией, наверное, сразу видно, козырь человек или не козырь. Но дело не в этом. Интересно то, что члены клуба Тузов очень редко общаются между собой лично. Они даже по телефону говорить не любят, все решают по почте. Знаешь, сколько тузов живет на Дрейфе?

– Ну, изрядно, наверное.

– Один. Сам барон Засс. Они, как будто, даже боятся находиться в одном здании. Не спрашивай, почему – не знаю. А тут вдруг такая дружба, чуть ли не любовь. Феномен. Может, есть тому какие причины, может случай, не знаю.

– Когда они сошлись?

– Когда Засс строил Дрейф. Его инженеры часто обращались к Иноэ, барон оплатил им что-то вроде абонемента. Было много уникальных задач, сооружение-то ни на что не похоже. Вот тогда они видимо и познакомились. Иноэ был одним из первых пассажиров. А потом Иноэ покинул Дрейф, а барон заперся в своем пентхаусе, в так называемой "Фарфоровой Башне" и его больше никто не видел.

– Да, блин, – сказал я, забирая диск, – Стоит почитать это подотошнее. Один важный вывод я уже сделал.

– Что контракт с Иноэ не так уж и привлекателен?

– Этого я еще не решил. Но я понял, что, хотя контракт формально и считается постоянным, вернее будет рассматривать его как временный.

– Я догадался, – заявил Чирок вечером, – Он извращенец. У него на Дрейфе гарем из каких-нибудь малолеток, или уродов. Ты их всех закодируешь, чтобы трахались как надо, а потом тебя грохнут, чтобы ты никому не рассказал. А меня за компанию, чтобы не заявил о твоем исчезновении.

– Ага, – ответил я, – а под ресет он попадает из-за слишком частых оргазмов. Ничего не выходит. Дрейф весь просматривается.

– Вот, блин!

Микки, один из референтов Иноэ поздно вечером заехал за нами с Чирком, чтобы отвезти к посадочной площадке.

– Микки, – спросил я, заметив, что машина движется не туда, куда я ожидал, – почему мы едем к центру? Разве ближайшая площадка не на западе?

– Мы едем к центральной площадке. Большая часть сотрудников Герберта полетит одним вагоном.

Видимо, в этой конторе было принято называть босса по имени.

Машина остановилась у подъезда центрального терминала. Я здесь раньше ни разу не был. Носильщики подхватили багаж, и скоростной лифт небоскреба поднял нас на площадку. Ветер нещадно сек лицо, мокрый бетон блестел в свете ослепительных ламп. Наши вещи сложили на багажную тележку, лишь лютню я оставил при себе. Люди, около десятка, уже стояли в ожидании. В резком свете лица было трудно разглядеть, однако, когда одна невысокая фигура взмахнула рукой, бросая сигарету, жест мне показался знакомым. Я сделал пару шагов навстречу.