Николай Стародымов - Вороной жеребец Кагыр-Кана

В таком вот доме и обитали бывшая жена Волкова с новым мужем. Расположен он неподалеку от Белорусского вокзала, за сквериком по одной из Ямских улиц. За широкими стеклами видно просторное фойе, оплетенное зарослями декоративных растений. И среди зелени стоит столик, за которым мужчина что-то пишет.

Арсений уже несколько дней наблюдал за этим домом. И неплохо изучил его быт.

Пишущий мужчина — кандидат каких-то наук, который подрабатывает здесь консьержем. Он сейчас работает над докторской диссертацией, а дома жене и детям не до его научных изысканий, им кушать каждый день хочется — вот и приходится двери богатым жильцам открывать. В подъезде и впрямь проживают люди небедные: известная киноактриса, богатый коммерсант, несколько старичков-пенсионеров из бывшей номенклатуры, которые до сих пор проводят партийные собрания…

К этому дому и направился решительно Арсений. Узнать киллера было непросто. На голове берет-парик с вьющимися пегими локонами, на щеке красуется нарисованное лиловое родимое пятно, на шее еще одно, багровое, на носу бородавка из розовой жевательной резинки.

Подойдя к двери, Арсений аккуратно постучал по стеклу. Кандидат наук недовольно отвлекся. Интересно, что он тут для науки наработает, в таких условиях, когда постоянно нужно дергаться? Разве что ночью…

— Вы к кому? — интеллигентный кандидат стыдливо отвел глаза, стараясь не смотреть на изуродованное родимыми пятнами лицо пришедшего.

— Контрольный осмотр телевизионных антенн, — ответил Арсений, для убедительности показав консьержу свой потрепанный дипломат.

Тот поверил, открыл стеклянную дверь, пробурчав для порядка:

— А чего их осматривать-то? Вроде, нормально все…

— Когда будет ненормально, вы же сами будете нас клясть.

Ваш дом находится на гарантийном обслуживании. Вот мы и проводим периодические контрольные осмотры, — разъяснил Арсений.

Удовлетворенный объяснением кандидат вернулся к своим научным занятиям, а Арсений направился к электрощитку. Заранее припасенными плоскогубцами открыл дверцу, окинул глазом текстолитовую плату, к которой подключены индивидуальные антенны, солидно хмыкнул и прикрыл проем. Бодро зашагал по лестнице вверх. Грохнул дверцей на втором этаже, на третьем…

На пятом остановился перед нужной дверью. Пальцем в тонкой хирургической резиновой перчатке вдавил клавишу звонка.

Дверь открылась скоро. Мужчина в модном коротком халате и домашних брюках глядел спокойно, уверенно.

— Вам кого?

— Разрешите войти? — Арсений старался казаться предельно вежливым.

— Вам кого?

— Мне хотелось бы с вами поговорить. Ну не на лестнице же…

Мужчина выглянул на лестницу, убедившись, что визитер один, посторонился:

— Проходите…

Квартира, оценил Арсений, конечно, хороша. Что планировка, что обстановка. Это не клетушка «хрущоб».

— Я слушаю вас.

— Будьте добры, и супругу пригласите.

Мужчина, уже чуть раздраженно показал на дверь в гостиную:

— Проходите…

Да, женщина была что надо. Ничего удивительного, что вокруг нее такие страсти кипят. Красива, изящна, мила… Арсений до сих пор видел ее только издалека и был уверен, что у нее будут холодные, злые глаза. А глаза оказались большими и мягкими.

Не может женщина с такими глазами быть убийцей! Хотя, кто ж их, баб, разберет?..

Арсений решительно направился к хозяйке. Она смотрела настороженно — женское чутье куда совершеннее мужского. Но тут чутье не помогло — слишком поздно. К ним пришел киллер-профессионал, жаждущий мести.

Мгновение — и на ее запястье защелкнулся наручник, приковав женщину к ручке кресла, в котором она сидела.

Она вскрикнула. Мужчина от двери крикнул, метнувшись к ним:

— Что ты себе позволяешь!..

Арсений повернулся к нему лицом и спокойно сказал:

— Стоять! Я же сказал, что нам нужно поговорить.

— Я сейчас вызову милицию! — остановившись на полпути, мужчина попятился к двери.

— Милицию вы не вызовете, — Арсений положил на стол свой портфель и, продолжая говорить, достал из него «парабеллум» с надетым глушителем, направил в живот мужчине. Тот замер. Тогда Арсений продолжил доставать остальные припасенные предметы: кинжал, широкий лейкопластырь, маленький кипятильничек, еще что-то. — Ваша жена сейчас в моей власти, — продолжал он говорить, не прекращая свои манипуляции. — И если только ваше поведение мне перестанет нравиться, я вас застрелю, а ее буду мучить так, что она о смерти как о благе станет молить…