Николай Стародымов - Вороной жеребец Кагыр-Кана

Особые меры он принял по охране квартиры Наташи. На дверях входной и балконной, на окнах он ставил хрупкие пластмассовые пластиночки-«контрольки» и не ленился их осматривать каждый раз по приходу. В парадное он входил, опять же, первым, в ожидании лифта становился так, чтобы, окажись за открывающейся дверью кто-то нежелательный, успеть принять необходимые меры. Почтовый ящик открывал только сам. По утрам лично осматривал «девятку» Виктора, прежде чем вставить в гнездо ключ зажигания… Причем, делал он это подчеркнуто демонстративно, чтобы показать тем, кто за ними следил (а в том, что за ними следят, он не сомневался): ребята, я настороже, меня на мякине не проведешь, если хотите что-то предпринять, придумайте что-нибудь похитрее. Арсений надеялся, что у противника не выдержат нервы и он как-то себя проявит, когда надоест ходить вокруг да около.

Арсений с детства охотился. Он умел выжидать. Без выдержки трудно добыть бурундука, рысь или лесную собаку кабаргу.

Горожане выжидать не умеют. Они стараются форсировать события, они люди действия. На то и рассчитывал Арсений.

Параллельно Алтаец исподволь изучал окружение Виктора. Исключать вероятность, что у убийц могут быть помощники или сочувствующие и в «Солдатском братстве», по его мнению, было бы неверно. Правда, после упорных размышлений, Арсений решил эту версию на время отставить. Отпочковаться, разделиться — этого, быть может, те же Владимир или Сергей и хотели бы. Но убийство…

Короче говоря, Арсений был настороже. Но ничего не происходило. И это тревожило кумандинца. Больше всего он не любил неопределенность.

.

Но едва ли не главное, что все эти дни пытался сделать Арсений — проникнуть в тайну Виктора.

Почему он так одинок? Почему ему, единственному из всего руководства фирмы, угрожает опасность? Кто из «авторитетов» московской мафии его поддерживает? И наоборот: кто из них и за что может иметь на него зуб? Какова цель планируемого убийства: сведение счетов, устранение конкурента, расплата за коммерческое «вторжение» ТОО в чужие сферы влияния, что-либо иное?..

И почему Виктор не желает ответить на все эти вопросы Арсению?

Виктор молчал. Он был просто мрачен. И очень много работал.

В чем именно заключалась эта работа, Арсений особенно не вникал. Когда он только попал в Москву, пытался заняться тем, что называют «бизнесом». Но скоро понял, что эта сфера деятельности не для него. И теперь, не вдаваясь в подробности, с уважением и интересом наблюдал, как Виктор часами сидит за телефоном и монитором компьютера, просматривает какие-то сводки и таблицы, как внимательно читает какие-то газеты и журналы, испещренные схемами, таблицами и диаграммами. «Солдатское братство» закупила канал у какой-то компьютерно-коммуникационной фирмы, с помощью которой теперь получала необходимые для коммерции сведения. Даже телевизор в кабинете Волков включал только для того, чтобы прослушать новости, в первую очередь экономические. Функции в фирме были в основном распределены, потому необходимости в регулярных совещаниях не было. Так, бывало, соберутся накоротке, да и разбегутся по своим делам. Из этого Арсений сделал вывод, что дела «Солдатского братства» идут нормально, без срывов.

Больше всего беспокоили Арсения посетители. Бывало, к Виктору они шли косяком. Тогда Алтаец садился в уголке кабинета и настороженно следил за каждым движением пришедшего. В суть разговоров, опять же, не вникал. Все эти акцизы, «налы»-«безналы», брокеры-маклеры, котировки, прочие новомодные словечки он попросту пропускал мимо ушей. Единственное, что его развлекало в это время — это набор выражений, сопровождавших всякий раз разговор о налогах.

Арсений был возле друга уже неделю. Обычно он сидел в комнатенке секретарши. Кроме, понятно, того времени, когда осматривал окрестности или проверял подвал. Попервости красотка Оленька пыталась установить с ним приятельские отношения. Но потом, увидев, что ее чары на него не действуют, перестала обращать на Арсения особое внимание. Так, кофейку вместе попьют, слегка поболтают — а потом всяк занимается своим делом. Она перестала воспринимать Алтайца как мужчину. В другое время, возможно, это задело бы его. Сейчас устраивало — не мешало работать.

Вот и теперь он потягивал апельсиновый сок, поглядывая сквозь жалюзи на дом напротив, где хорошо было видно так беспокоившее его слуховое окно. И думал свою бесконечную думу о том, каких шагов следует ожидать со стороны неведомого противника.