Анатолий Гончар - Шейх

— Аркадий, — Сергей протянул винтовку слегка замешкавшемуся Кудинову, — наблюдать! Баранов, Гаврилюк — МОН — 50 и за мной! Живее орлы, живее! — понимая, что они могут не успеть, Сергей сам кинулся к рюкзаку Прищепы, зная, что там находится одна из имеющихся в группе мин и чёрные провода подрывной линии. Секунды ушли на то, чтобы взять всё необходимое, и под редкие выстрелы прижатого, но всё ещё огрызающегося противника (того, что сидел в дальних окопах) рвануть в глубину леса. На ходу обозначив бойцам места установки мин справа, слева от себя, и оставаясь посередине, Сергей начал устанавливать мину, то и дело отрываясь от собственных действий и посматривая вверх по склону. Всё же отсутствие долгой практики в установке МОНки дало о себе знать — Ефимов едва-едва успел её замаскировать и подняться на ноги, когда бойцы, поспешно отступая, уже начали прикрывать травой и листвой загодя размотанные линии. Нда, рядовые разведчики в отличие от своего командира от отсутствия практических занятий не страдали: каждое боевое задание, каждая засада сопровождалась установкой МОН-50. А ещё занятия…

— Живее! — хотел поторопить Сергей своих бойцов, но приготовившееся уже сорваться с языка слово замерло на губах — в глубине леса показались первые фигуры противника. Боевики шли цепью, низко пригнувшись, крадучись, осторожно, внимательно поглядывая по сторонам и, как видно, надеясь застать ведущих бой разведчиков врасплох. Но отходящих к окопам спецназовцев они не видели.

— Чи, — и вращательное движение руки, — «Живо, уходим. Живо».

Последние метры разведчики преодолевали бегом, и только оказавшись за бруствером, поняли, что их, к счастью, так и не заметили.

— Вячин, все живо сюда! — громко, стараясь перекричать трескотню пулемётов, скомандовал Ефимов и, скинув автомат в сторону вражеских позиций (тех, что на северо-востоке), открыл огонь.

Похоже, Вячин обладал хорошим слухом.

— Прикрой! — заорал он лежавшему неподалеку Юдину и бросился бежать в направлении отдавшего приказ командира. Несколько прыжков, скользящее падение и, осыпая глину бруствера, Николай скатился на дно окопа. Тут же, вскочив на ноги, он втиснул сошки пулемёта в замеченную ещё при падении бойницу.

— Отход! — крикнул Ефимов, на этот раз отдавая приказ Юдину, и Илья, пригнувшись к самой земле, резко метнулся в их сторону. Ему тоже повезло: без особых нервных потрясений он перепрыгнул бруствер и оказался под прикрытием стен окопа.

— Аркадий, бери автомат, винтовку и бегом на ту сторону к Тушину! — отдав команду Кудинову, Сергей тут же поманил Вячина. — Николай, ты — в центр. Цели те же. Остальные здесь, со мной. Гаврилюк, подрывные машинки?! Юдин — слева. — И снова обращаясь к Гаврилюку: — Ты — здесь, я — справа. Подрыв по команде, — и не дожидаясь ответов, Сергей начал смещаться под прикрытие кустов шиповника, растущих на самом краю леса.

Чтобы вовремя увидеть боевиков, Сергею пришлось стоять, укрывшись за чахлым, изогнутым ореховым деревом…и даже стоя, он чуть не прозевал момент выхода боевиков на убойную дистанцию.

— Огонь! — крикнул Ефимов, и сам тоже шлёпнул раскрытой ладонью по чёрной кнопке подрывной машинки. Грохот взрывов, чей-то перекрывающий трескотню не слишком частых выстрелов вой и вдруг неожиданно наступившая, словно призванная этим пугающим воем, тишина.

Несколько секунд передышки и частые, но беспорядочные выстрелы со стороны боевиков — бандиты вытаскивали своих убитых и раненых. Оружие глядевших в их сторону разведчиков молчало — с занимаемой ими позиции находящегося в глубине леса противника можно было увидеть, разве что встав в полный рост.

Хогарт сидел в приготовленном для него местечке и никак не мог понять происходящего: обещанный расстрел русского спецназа если начался, то происходил он не здесь и не так, как было предусмотрено сценарием.

— Сценарием! — повторив это слово уже вслух, Хогарт усмехнулся. Где-то там, на западе, гремели взрывы, слышалась беспрестанная стрельба, а здесь царила тишина и покой. Моджахеды сидели на своих замаскированных позициях совершенно неподвижно, никоим образом не реагируя на происходящее, словно оно — это происходящее — их вовсе и не касалось. Словно стрельба должна была с минуты на минуту прекратиться. Но время шло, а ничего не менялось — бой никак не желал заканчиваться. И Роберт понял, что всё самое интересное происходит там, за его спиной. Медлить было нельзя, иначе всё, ради чего он перетерпел столько неудобств, оказалось напрасным.