Кирилл Казанцев - Сначала я убью свой страх

– Чего тут неясного? Вот купчая на дом – на твое имя. Значит, крыша над головой у тебя уже есть.

– А мне обязательно уезжать?

– Да, несколько лет придется попутешествовать. Со временем сможешь вернуться, не будет же этот бардак продолжаться вечно. Но сейчас надо ехать. Хотя бы для того, чтобы получить деньги. Ну и, конечно, нужно выдержать определенный срок карантина. У твоего мужа осталось много незавершенных дел, поэтому к тебе может завалиться какая-нибудь шушера и чего-нибудь потребовать. Если останешься без защитника, они зачастят с визитами. А ложиться в постель к другому бандюку, чтобы оградить себя от этих поползновений, не стоит. Это ловушка, из которой не всегда можно выбраться, не подпалив крылышки. Что у нас дальше, посмотрим. Это личная записка, я ее читать не буду. Так… Вот реквизиты твоего счета, который может быть активирован только в твоем присутствии. Как видишь, он оставил тебе порядка двенадцати миллионов. Не много, но жить можно.

– Ты смеешься?

– Вовсе нет. Мертвые деньги, которые не работают, очень быстро испаряются. Единственный способ их удержать хотя бы на том же уровне – отдать в инвестиционную компанию и жить несколько лет на проценты, не трогая основной капитал. До тех пор, пока не разберешься, что к чему. Что еще у нас тут есть? Вот это да! – Денис присвистнул, и его лицо посерьезнело. – Хорошо, что ты это показала мне до того, как я увиделся с Армавирским.

– Что такое, Денис? Что там?

– Все в порядке, Даша, теперь все будет хорошо. – Денис обнял ее за плечи и прижал к себе. – Теперь мы выкрутимся!

– Может, все-таки объяснишь?

– Только давай договоримся – без истерик, слез и прочих женских приколов. Идет?

– Обещаю – плакать не буду.

– Твой муж, пусть земля ему будет пухом, решил сбежать с чужими деньгами. За это его и убили. Но деньги он успел перевести, и все они в этой бумажке. Их нужно обязательно вернуть, иначе голову могут отрезать.

– Ой! А сколько там?

– Девяносто шесть миллионов.

– Ох, господи!

– Теперь ты понимаешь, в какую серьезную игру он тебя втравил? Но, бог даст, переможем. Давай-ка ужинать.

Армавирский позвонил далеко за полночь, когда они уже собирались ложиться спать.

– Я хотел бы с тобой рассчитаться. Подъезжай сейчас ко мне.

– Не поздно? – Денис почувствовал себя неуютно, так как понимал, что подобное приглашение ничего хорошего не сулит. – И меня пасут люди Коли Темного.

– Уже нет. Через десять минут за тобой заедет машина. Говори адрес.

Денис начал лихорадочно прикидывать, как не выдать местонахождение дома и Даши.

– Магазин «Обувь» на Платова. Я буду у входа.

От его дома до обувного магазина – полчаса ходу по дороге, так как нужно было обогнуть большой массив гаражей, но напрямую каких-то пять минут. Однако для этого требовался небольшой кросс с препятствиями. Денис быстро оделся, поцеловал Дашу в щеку, позвонил Серьге, чтобы тот организовал подстраховку у клуба, и выбежал на улицу.

Густой туман наползал белесыми холодными волнами, подсвечивая темноту оттенками серого. Денис залез на крышу, примерился и, сильно оттолкнувшись, перемахнул через колючую проволоку. Ботинки громко грохнули о крытую жестью крышу гаража. Не останавливаясь, он бросился бежать по крышам и довольно быстро достиг забора, окружавшего кооператив. Осторожно сполз вниз, повис на руках и аккуратно приземлился в кучу гаражного мусора. Витрина магазина светилась в тумане размытым пятном. Преодолев последние пятьдесят метров, он остановился, чтобы восстановить дыхание. Вдруг послышался отдаленный гул мотора, и из-за поворота появились два желтых пятна. Вскоре черный джип остановился рядом, и задняя дверь открылась.

– Ты Денис? – спросили из темноты кабины.

– Да.

– Садись в машину.

Ехали молча. Сидя рядом со спокойными, уверенными в себе громилами, Денис чувствовал исходившую от них угрозу. Невольно сравнивая их со своими парнями, он пришел к неутешительному выводу, что с такими, как Армавирский, воевать бесполезно. Бойцы Дениса были более подготовлены и искусны в военном плане, но у них отсутствовало самое главное, то, против чего Денис так активно боролся, – они не перешли грань, за которой была совершенно другая система ценностей. Жизнь в этой системе не дар свыше, а способ или форма владения собственностью или доступа к ней. Выключи рубильник, соединяющий хрупкое человеческое тело с душой, и человек превращается из владельца собственности в кусок мяса, которому она уже без надобности и который не может помешать тебе завладеть ею. Отсюда и другое отношение к женщине, ко всему прекрасному, к патриотизму, в конце концов. Нет, он постарается, чтобы эта болезнь не заразила его ребят, хотя будет трудно.