Кирилл Казанцев - Волчья свадьба

– Так, вам сказали, что я в подпитии? Интересно! И кто мне поставил такой диагноз? Ну что ж, я прямо сейчас зайду к здешней докторше и попрошу проверить меня на опьянение.

– Ладно, верю, что не пил. Но как же это все получилось?

– Специальная подстава, – как о чем-то совершенно понятном уведомил Петрухин. – Этот «аналитик» стебанутый – кстати, козел каких поискать – сам как ошпаренный налетел на меня, начал хамить и попытался ударить. Я его, естественно, скрутил. И тут откуда ни возьмись – то ли его охранники, то ли дружки… Четыре человека. Ну мне, что, надо было пасть на колени и пускать сопли перед этими суками? Я им дал достойный отпор. Разве это возбраняется – поставить отморозков на место?

– Я все понял… – устало вздохнул Рудаков. – Но тебе нужно было уйти от стычки любой ценой. Теперь этот обалдуй тебе немало крови попортит. Помяни мое слово. Завтра будешь в управлении, напишешь рапорт, где все подробно изложишь.

Глубинных причин того, для какой надобности была устроена эта провокация, в тот момент Борис еще не знал. Но когда под утро в дверь его комнаты кто-то отчаянно забарабанил кулаками и послышались встревоженные голоса, он догадался: произошло что-то чрезвычайное. А войдя в комнату Сольцовой, понял без подсказок, что и вчерашняя драка, и это убийство между собой тесно взаимосвязаны. Вероятнее всего, заказчик убийства горничной, зная от своих осведомителей о том, что Петрухин находится в пансионате, попытался его устранить таким способом. Ведь если бы Борис не смог защититься, скорее всего, еще ночью с тяжелыми травмами он бы был отправлен на «большую землю». И тогда организатор всех этих убийств мог спать спокойно – расследование было бы поручено кому-то другому. И, видимо, того, другого, порекомендовал бы опять Дрыгалов. Разумеется, подобная мысль, с точки зрения чиновной иерархии, безусловно, кому-то могла бы показаться вопиющей крамолой. Но уж очень странной выглядела вся эта суета в связи с убийством олигарха…

Майя из клиники направлялась домой сама не своя. С одной стороны, она, что называется, по самые уши ввязалась в крайне опасную игру, которую вел Вадим. Он ей очень нравился своей силой, уверенностью, всем тем, что теперь стало модно именовать «брутальностью». С другой стороны, она хорошо понимала, что ее возлюбленный, если ему предложат выбор: или она, или его собственная жизнь, без колебаний сделает выбор в свою пользу. Не случайно она ему об этом уже как-то говорила. К тому же Вадим был крайне непредсказуем, а порой и неадекватен.

И на кой бес они затеяли всю ту хреновину с опером? Ну подсыпала она Борису наркотик, ну притащила его к себе домой. Разумеется, опер был как зомби – шел, ничего не видя и не соображая. А когда они с Вадимом – тот их поджидал в ее квартире – раздели Бориса и положили на кровать, то сразу же стало ясно, что тот отключился окончательно. И теперь с опером перед видеокамерой имитировать интимные дела было бесполезно. Тут и дурак разглядел бы, что лицо мента, «предающегося утехам», – застывшее как восковая маска.

Поэтому, чтобы не опрофаниться перед каким-то Бароном – Вадим, это было хорошо заметно, его всегда побаивался, – они решили разыграть любовную сцену. Благо он с опером похожей комплекции. Вадим установил видеокамеру, и они приступили к делу. Впрочем, в этот раз, как любовник, он почему-то оказался не на высоте, да и она сама чувствовала себя не в своей тарелке. Поэтому Майе пришлось усердно имитировать вопли и стоны наслаждения, которого, увы, не было получено и на йоту.

Поскольку камеру установили так, чтобы лица Вадима не было видно, «под занавес» этого порнопредставления на постель снова взгромоздили Бориса. Майя легла рядом, и теперь уже запросто могло показаться, будто только что перетрудившийся опер лежит в полном расслаблении. Своего лица, по понятным причинам, Майя ни за что не захотела показывать, как ни настаивал на этом Вадим.

– Май, ну это же полная лажа получается! Он может сказать, что кувыркается в постели со своей женой, и их втихаря незаконно сняли, – убеждал он.

– Ну, уж жена-то его так не скажет. Он мне про нее рассказывал, – категорично возражала Майя. – Уверена, она такой поднимет скандал…

– Ладно, надеюсь, прокатит, – в конце концов сдался Вадим.

Поскольку Петрухин все еще лежал в полном забытьи, Ежонов сбросил снятый материал на компьютер и в течение получаса его чистил и «утюжил». Большой проблемой был резкий скачок изображения, когда вместо лежащего рядом с Майей Вадима в кадре внезапно появлялся совсем другой человек. Но его усилия оказались не напрасны. Вместе просмотрев материал, они пришли к выводу, что сделано все «обалденно». Когда же Борис задвигался и начал подавать признаки пробуждения, Майя поспешно легла рядом и притворилась спящей, а Вадим немедленно спрятался в стенной шкаф…