Максим Шахов - Гвардия президента

– Успокойтесь, эфенди! Может, лампочка перегорела, или моряки снова запустили какие-то механизмы…

– Дура! Ты ничего не понимаешь! – Впрочем, он быстро справился с мгновенной вспышкой гнева и закончил уже обычным негромким приглушенным голосом: – Возможно, ты права. Только, будь любезна, сейчас же, раньше всех дел, зайди в рубку на капитанский мостик и выясни все подробности беспорядка. Только потом – за русскими.

Чтобы одеться, женщине потребовалось не более полутора минут, и все это время мужчина стоял абсолютно неподвижно около кресла, не сосредотачивая взгляд ни на одном предмете, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. Его мозг работал с неимоверной скоростью, перебирая возможные причины неожиданного сбоя электропитания, однако ни за что, кроме элементарной технической неполадки, зацепиться не удавалось. Мужчина не то чтобы успокоился, а просто позволил себе чуть расслабиться и даже взглянуть на затянутую в черный комбинезон фигуру женщины у порога каюты.

– Ступай!

Она чуть кивнула и неслышно выскользнула в проходной коридор. До ходовой рубки было совсем недалеко, однако и этот путь она проделала легким грациозным бегом. На капитанском мостике царило полное спокойствие.

– Не волнуйтесь, мадам. – Капитана явно встревожил ее приход. Он занервничал и оправдывался: – Это элементарные скачки напряжения, связанные с переключением электросетей. Мы же по вашему приказу готовимся к длительному переходу, вот и приходится перенаправлять потоки энергии, задействовать основные механизмы вместо вспомогательных. В главной щитовой у нас нет постоянной вахты, поэтому я связался с ближайшим постом и направил оттуда человека, чтобы…

Женщина резким движением руки прервала его «излияния» и вопросительно посмотрела на одного из охранников. Тот подтверждающе кивнул.

– Когда вы получите доклад от этого своего посланца? – резко спросила она.

– Ну… – капитан замялся, – это подняться на две палубы, пройти метров тридцать, потом перейти на левый борт, осмотреться в помещении… Вы не волнуйтесь! Там безусловно все в порядке.

– Когда?!

– Ч-ч-через двадцать минут! – Заикание капитана никак не было наигранным.

– Вы лично поплатитесь головой, если этого не произойдет! – Она взглянула на часы. – Я приду сама.

Это прозвучало как приговор. Все окружающие именно так это и восприняли. Женщина повернулась и покинула рубку. Она решила, что за это время успеет посетить каюту русских журналистов. Бойцы, конечно, там уже хорошо «поработали», вряд ли стоит торопиться. Ее это никак не расстраивало. Нелюбовь к русским была у нее в крови, как у большинства жителей бывшей советской Латвии. Тупые, вонючие, вечно пьяные ублюдки! Полвека хозяйничали на землях ее Родины! Уничтожили весь цвет латышской нации, тех, кто не захотел покориться оккупации 40-го года, кто воевал с большевиками на стороне немецкой армии, кто ушел в «лесные братства» после ее поражения и продолжил свою тайную, обреченную на поражение войну. Среди них были оба ее деда: профессор Рижского университета и зажиточный крестьянин, бабка-балерина и совсем еще юные многочисленные дядья и тетки. Все они были зверски убиты карательными отрядами русских. Ее отцу чудом удалось спастись, просидев в заваленном лесном схроне почти три недели. А ведь ему было всего 10 лет!

Она никогда не простит им этого. Ее личный счет мести исчислялся многими десятками застреленных и зарезанных русских в Чечне, Дагестане, Ингушетии. Она еще обязательно вернется туда, чтобы снова испытать неповторимое чувство священного экстаза и физиологического удовлетворения, наблюдая последний миг никчемной жизни своей жертвы в окуляр оптического прицела снайперской винтовки или вонзая сверкающий нож в податливо рвущуюся мягкую человеческую плоть…

Она встряхнула головой, отгоняя впечатляющую картинку. Сейчас у нее другое предназначение. Она поможет Салаху осуществить его грандиозный кровавый план. Теперь жертв будут миллионы и миллионы. Своими страшными мучениями они искупят вековые грехи всех поколений своих предков. Так и будет! Хотя лично она все-таки предпочитает Чечню и нож.

Вот и короткий коридор перед нужной каютой. Женщина уже протянула руку, чтобы открыть дверь, но внезапно замерла, вглядываясь в несколько темно-бурых полосок чуть выше дверной рукоятки. Это были следы крови. Ей ли не знать! В принципе ничего необычного, учитывая то, чем занимались в каюте журналистов ее подчиненные. Только почему СНАРУЖИ? Кто-то из бойцов вышел прогуляться, передохнуть? Нелогично. Непонятно. А все непонятное мгновенно рождало в ней чувство острой тревоги и опасности. Ему она доверяла безусловно. Именно оно помогло ей выжить в диких условиях горной партизанской войны почти полтора года.