Андрей Кивинов - Киллер навсегда

Когда я приехал, Локтионова выглядела как обычно, была в нормальном настроении. Мне кажется, что незадолго до моего приезда она слегка выпила, т.е. находилась в состоянии алкогольного опьянения легкой степени. Мы поужинали в гостиной. Это заняло у нас немного времени, и примерно в 0.30 я пошел на кухню мыть посуду, а Локтионова пошла принять душ. В душе она пробыла около 20 минут, затем прошла в спальню, а я – в ванную. Около 1 часа я пришел к Локтионовой в спальню, и мы вступили в интимные отношения. Точное время назвать не могу, но примерно через полтора часа мне потребовалось сходить в туалет. Когда я выходил из спальни, Локтионова оставалась лежать на кровати. Она была полностью раздета. Она не спала, просто отдыхала. Лежала она на спине.

Выйдя из комнаты, я сразу же получил сильный удар по голове и потерял сознание. Свет в коридоре был выключен, так что я не видел, кто меня бил. Ударили меня, кажется, один раз, чем-то тяжелым, по затылку. Каких-либо телесных повреждений от этого я не получил.

Через какое время я пришел в себя – сказать не могу, но мне кажется, что на это потребовалось не менее получаса. Я лежал на кровати в спальне, а подо мной лежала Локтионова. Я сразу понял, что она мертва. Ее голова была накрыта подушкой. В спальне и гостиной был беспорядок, все вещи разбросаны. Сначала я хотел вызвать милицию, набрал номер «02», но там долго не отвечали, я испугался и повесил трубку, так как подумал, что меня обвинят в убийстве. Я решил бежать, чтобы в спокойном месте дождаться, пока найдут настоящего убийцу. Хочу заметить, что если бы я располагал какими-либо сведениями, необходимыми для розыска убийцы, то я бы, конечно, остался. Я оделся и выбежал из квартиры, дверь плотно закрыл, но запирать не стал, так как ключей у меня не было и где они хранятся – мне неизвестно.

Домой я возвращаться не стал, поселился у своей знакомой Истоминой Жени на проспекте Гагарина и находился у нее до вечера 23 сентября, никуда не выходил, ни с кем, кроме нее, не общался. Вечером 23 сентября я, под давлением угрызений совести, решил добровольно отправиться в милицию и все честно рассказать о случившемся, так как осознал, что даже то немногое, что мне известно, может способствовать розыску преступника. Понимая, что мне никто не поверит, я решил заехать домой, чтобы взять вещи, которые понадобятся мне в КПЗ – мыло, зубную щетку и пр. Предполагая, что в квартире может быть засада, и желая сдаться добровольно, а не быть задержанным, я попросил своего знакомого по имени Дима, прозвище «Чужой», проверить квартиру, объяснил, как это сделать, дал ключи.

Уточняю, что хотел добровольно явиться не в отделение милиции, а в прокуратуру, так как не рассчитывал на объективное разбирательство со стороны органов внутренних дел.

Через некоторое время «Чужой» позвонил мне и сказал, что он проверил квартиру и там все в порядке. Ключи он должен был оставить мне в шкафу на лестничной площадке. Приехав в свой дом, я стал подниматься по лестнице и встретил соседа, пожилого мужчину, имени которого не знаю. Он предупредил, что меня кто-то ждет. Я решил, что это – тот же человек, который убил Локтионову, и стал убегать. О том, что это был сотрудник милиции, я узнал уже после того, как он меня задержал. Умысла оказывать сопротивление сотруднику милиции при исполнении им служебных обязанностей у меня не было, причинять ему какой-либо вред я также не собирался. Я бы сразу остановился, будь он в форменной одежде или предъяви он служебное удостоверение. Но он был в гражданской одежде и только ругался матом, угрожая мне пистолетом. Я был просто вынужден защищать свою жизнь, так как угрозы физической расправы с его стороны надо мной воспринимал реально.

Каких-либо скандалов с Локтионовой у меня никогда не было. Денег у нее я никогда не брал и даже не просил об этом, она так же ничего у меня не одалживала. Хочу особо отметить, что, если бы она решила мне что-либо подарить, я бы непременно отказался от подарка, а уж деньги не взял бы тем более, сама мысль об этом для меня оскорбительна. О наличии у Локтионовой крупных денежных средств и местах их хранения мне ничего неизвестно. Отношения с мужем у нее были хорошие, хотя она ему и изменяла. О других ее любовниках мне ничего достоверно неизвестно…"

– Складно звиздит, – Волгин вернул протокол следователю.

Поперечный поджал губы, сказал после паузы:

– Я и сам понимаю, что он врет. Но фактов-то у нас нет! От присутствия в квартире не отпирается, а ничего другого мы доказать не можем. Сестра покойной на очной ставке подтвердила, что он брал в долг деньги, но это ведь не криминал. А Казарин стоит на своем. Железная позиция. Поторопились вы с задержанием…