Михаил Нестеров - На один выстрел больше

Винни предстояло окунуться, буквально задержав свое дыханье, в прошлое, далекое прошлое, когда на нем была военная форма, когда лицо его задубело от моря и солнца. Он в группе обеспечения, на вторых, до некоторой степени обидных ролях, но теперь его место на острие оперативной группы.

«Только не торопись, – дал он себе указание. – Действуй последовательно. Помни: успевает тот, кто никуда не торопится».

Новоорлеанский порт. Винни отчетливо представил себе чернокожих рабов, целые полчища, целые поколения, которые работали без устали и без устали же смешивались с французами, испанскими креолами, шотландцами и ирландцами. «Город-полумесяц», «Беззаботный город» – много названий у Нового Орлеана. Но девиз его на протяжении многих десятилетий остается неизменным: «Пусть текут хорошие деньги».

Сегодня в Новом Орлеане проживает не более половины населения, что было до «Катрины». Винни верил оценкам экспертов: большинство из тех, кто не вернулся в Новый Орлеан, не сделает этого никогда. На город обрушился другой ураган – «латинос». Винни не знал другого такого места, где было бы столько латиноамериканцев. Этот «медный сплав» хлынул сюда восстанавливать город, да так и остался в нем.

Но «Голливудский юг» как был главным городом Штатов, так им и остался.

Неожиданно для себя, ни к месту, ни ко времени, Винни припомнил имя – Джин Лафитт. Кто он такой, этот Лафитт? Он короновал сам себя, создав свою империю водных путей; он был тем человеком, о котором Байрон писал: «Он оставил имя корсара другим именам, связал одно достоинство с тысячью преступлений». Лафитт имел манеры джентльмена, достоинство короля и мистику легенды. Именно последнее заставило Винни сравнить Лафитта с Альваро Сантосом. Мистика легенды. Родившийся в Испании, с испанской же кровью, личный киллер крестного отца новоорлеанской мафии, он бежал из Нового Орлеана – как в свое время, почти двести лет тому назад, бежал из города-полумесяца Лафитт, чтобы провозгласить на одном из островов свое королевство.

Несомненно, Винни расслышал здесь перекличку времен, имен, деяний, событий вообще.

Он попытался отмахнуться от навязчивых, как сонные мухи, мыслей, но они еще долго лапали его. Он даже не замечал, что рядом с ним – Бруно Масуччи, человек, которому он сейчас готов был простить его «пугливую дерзость». Собственно, ничего предосудительного Бруно не совершил, просто пошел на поводу у событий и собственных ощущений. Но Винни точно знал, что простить его не сможет. «Светит ему отсрочка, – усмехнулся Винни. – Сколько там отпустил всем нам Гальяно?.. Все – это и я, и Бруно, и Сантос, и даже сам крестный отец. Мне придется плюнуть на свою мстительность, но так, чтобы никто, особенно Бруно, не увидел, что уголек все еще тлеет».

– Мне нужно побыть одному, – сказал он Бруно, бросив в рот жвачку.

– А может...

– Ты глухой? – перебил его Винни. – У тебя нет крыльев, чтобы поднять меня на творческую высоту. Не волнуйся, результатам моих усердий именно ты дашь название. И оценку, может быть.

Он усмехнулся в спину Бруно и, прицелившись в него пальцем, «выстрелил»:

– Ты мертв.

Винни предстояла долгая прогулка по порту, этому режимному объекту; ее он окрестил «большой прогулкой», поскольку найти среди сотен стоящих у причальных стенок и на рейде нужный ему корабль – работа на долгую перспективу. Возможно, он остановится на одном, но может быть, их будет несколько и ему придется пропускать их через сито.

Так долго ходить пешком ему не приходилось давно. И вообще, он давно не был в порту. Ураган уничтожил порт, не разрушая сами сооружения, но сделав область необитаемой и потенциально непригодной для жилья. Эта тема отскакивала у Винни от зубов потому, что она стала ключевой для клана Гальяно: криминальная семья выжила только потому, что остался жив самый большой портовый комплекс, источник доходов, это градообразующее предприятие. Страна исторически зависела от Миссисипи и ее притоков, от ее транспорта. Вообще-то это задачка для первоклассника: баржи идут по реке, суда проходят в океан; баржи должны разгрузиться на суда и наоборот; и должно быть место, где производится этот обмен и где товары хранятся во время транзита. Это ужасное место для города, но именно должен существовать город. Поэтому Новый Орлеан обязательно вернулся туда, откуда его вышибла «Катрина». И вообще, он расположен там, где расположен, потому что страна нуждается в городе в этом месте.