Михаил Нестеров - На один выстрел больше

– Сними, – строго сказал он адъютанту. – Как в ларьке: ушел, пришел. Да, Возничий? Здравствуй, сынок. Осипян на связи. Ты точно видел Говорова? Не похожего на него человека, но его?

– Здравия желаю, товарищ адмирал! Разрешите доложить. Точно видел Говорова. Он был без головного убора, гладко выбрит. Смотрел точно на меня секунд пять или шесть.

– Постой, он смотрел на тебя в бинокль?

– Так точно.

– Почему об этом нет ни слова в рапорте?

– Виноват, товарищ адмирал. В деталях это было так. Вахтенный доложил о маломерном судне справа по борту. Оно шло к нам на высокой скорости. Старпом сыграл тревогу, поскольку баркас походил на брандер [6] Брандер – судно, нагруженное горючими и взрывчатыми веществами. . Мы увеличили ход до тридцати узлов, а баркас сократил дистанцию до двух кабельтовых. Капитан передал на баркас лечь в дрейф, иначе откроет огонь на поражение. Баркас тотчас сбросил ход, волнами его развернуло к нам левым бортом, из громкоговорителя мы услышали английскую речь: «It’s okay! Don’t shoot! We are Yemeni fishermen» [7] «Все в порядке! Не стреляйте! Мы мирные йеменские рыбаки» ( англ. ). . Тогда я сумел четко разглядеть человека, который вышел из кабины, и он смотрел на меня в бинокль. А потом он опустил его. У меня шары на лоб вылезли! Извините, товарищ адмирал...

– Ничего, валяй дальше.

– Я узнал Говорова. Это был он или его ожившая восковая фигура из музея. Он показывал себя: жив, здоров. Иначе как истолковать его маневр? Рискованно, конечно, он действовал. Подошел бы ближе, пустили бы его на дно.

– Так-так...

Значит, думал Осипян, если придерживаться версии Возничего, Говоров вышел-таки на односторонний контакт – показал себя («жив, здоров»). Это уже хорошо. Плохо, что он, имея под рукой средства связи, лишь попросил не стрелять в него. Он вышел из кабины. А судя по отчету Возничего, подробно описавшего посудину Говорова и даже приложившего к отчету снимок баркаса (правда, нечеткий), это судно сам адмирал классифицировал как дрифтер, в длину не превышающий десять метров. Такие суда способны вести промысел как дрифтерными сетями и крабовыми ловушками, так и джиггерами. Однако скорость такого судна обычно не превышает 10–12 узлов, тогда как на поверку вышло в три раза больше. Так вот, такое небольшое, а по морским меркам даже маленькое судно имеет вместительный трюм с люком в машинное отделение, палубу и помещение на баке, а в кабину ведет легкая – скорее всего, алюминиевая – дверь. Оно напичкано разного рода системами: управления двигателем, рулевой системой, системой пресной воды... в том числе и системой связи. И даже юнга нашел бы возможность бросить пару слов в эфир.

Конечно, название джиггера – «Феникс» – тоже говорило в пользу того, что Говоров не забыл о задании. Но это опять из области жестов и символов, тогда как от него согласно плану операции, название которой было выбито на корме баркаса, требовалась именно голосовая связь.

Но он – жив, здоров. Он вышел на визуальный контакт. Значит, надо полагать, на то у него имелась веская причина.

Тем не менее сегодняшнее событие прорывом в операции назвать было нельзя. Но название ему дать все-таки придется. И на ум адмиралу пришло то, которым оперировали в своих первоначальных докладах, положивших начало операции, кап-3 Возничий и Тищенко. Явление Говорова на своем баркасе классифицировалось как инцидент .

Борт фрегата «Неистребимый»

Капитан Возничий вышел на палубу и глубоко вдохнул бодрящий морской воздух. В помещении, где он отчитывался перед адмиралом, ему словно не хватало воздуха. У него сложилось впечатление, что все недочеты и неудачи в этой операции адмирал бесстыже валит на него.

«Неистребимый» шел в авангарде из шести гражданских судов, оставив Остров далеко позади. Однако Возничему казалось, он смотрит в то место, где, как коня на скаку, осадил свой баркас Сергей Говоров...

Во время разговора с адмиралом у Возничего едва не вырвалось: «Видел Говорова, как вас сейчас». Эффект присутствия. Начальство в этом плане переплюнуло замечательных мистиков и фокусников. Если бы они смогли поговорить с глазу на глаз, в более или менее спокойной обстановке, Возничий поделился бы с адмиралом глубинными впечатлениями, которые в рапорт не воткнешь. Говоров бросал вызов. Это было первое впечатление, а таковое обычно является верным.

Говоров перешел на другую сторону, фактически на сторону противника? Но чего ради? Сможет ли ответить целый штат психологов? Работал ли с Говоровым психолог? То, что над ним поработал хирург, было очевидно, как бросалась в глаза работа мастера тату.