Михаил Нестеров - На один выстрел больше

К резиденции Муслима Говоров подошел в сопровождении уже боевиков Муслима, вооруженных до зубов арабов. Здесь сила «Кохаб-эль-Шемали» демонстрировалась на каждом шагу. Даже на крыше здания, на шпиле которого колыхалось зелено-черное знамя с арабской вязью, Сергей увидел пару пулеметчиков.

– Стой! – отдал приказ сопровождающий, под два метра араб в чалме по имени Амин. Он повернулся к нему спиной, загородив вход в шатер, и что-то сказал по-арабски. Тотчас посторонился и знаком показал гостю, что тот может войти. Но едва Говоров поравнялся с ним, Амин, крепко сдавив его руку, на чистом английском предупредил: – Не приближайся к боссу ближе чем на метр.

– Отпусти руку, – так же четко ответил Сергей, глядя прямо перед собой.

В глубине беседки он увидел человека, с которым вел переписку по электронной почте... Сергей уже не жил ролью Сантоса, а стал им, что подтвердилось в его этой последней мысли о переписке. Он не совладал с собой, как не смог бы сдержаться сам посыльный дона Гальяно, которого коснулась рука человека низшей касты... Он не думал о том, что его могут убить, но точно знал, что убьет этого «неприкасаемого».

Амин крепко сжимал его руку, и Говоров, положив на нее свою, изуродованную пулей, насколько мог, крепко сжал пальцы. Другой же рукой он захватил противника за шею. Сбить его от себя на дальний бок, поднимая захваченную руку, для Сергея было делом техники. А дальше он, подтягивая араба за шею к себе и забегая вокруг его головы, перевернул его. И присел на колено, не давая противнику возможности извернуться. К весу Амина прибавился вес самого Говорова, и первый, приземлившись на голову, не мог не сломать себе шейные позвонки.

На помощь Амину поспешил его товарищ. Сергей, находясь в нижнем партере, снес его мощной подсечкой. И когда тот упал, ногой ударил его в голову. И еще раз, не щадя противника.

Против него выступили еще двое, и Сергей принял вызов, с шагом назад заманивая их в глубь шатра. Один из них выхватил пистолет, но выстрелить не решался: его хозяин находился на одной линии с Сергеем.

– Хватит! – выкрикнул Муслим, дважды громко хлопая в ладоши. – Прекратить! Сантос! Я к тебе обращаюсь! Повернись ко мне лицом!

Приказ Муслима для гостя означал, что он подставит спину его нукерам. Но Говоров не колебался. Мгновение – и он оказался лицом к лицу с фактическим хозяином острова.

Сергей видел несколько снимков с изображением Муслима, в том числе и в компании с Лидиниллой. Муслим с его костлявым лицом и орлиным носом был здорово похож на Ахмад Шаха Масуда, ветерана афганской войны и министра обороны, прозванного Панджшерским Львом, и, похоже, знал об этом. За это говорила его одежда: на одном из снимков он буквально во всем копировал Масуда: белая рубашка, жилетка, шапка-паколь...

И вот Сергей увидел его вживую. И даже поежился. Ему показалось, он действительно видит живого Ахмад Шаха «Счастливого».

Их мысли отчасти совпадали: Муслим, как будто смерть охранника его не тронула или же скоротечный поединок доставил ему удовольствие, с легкой улыбкой покивал:

– Таким тебя я и представлял.

Знаком он заставил охрану убрать оружие и вынести тело Амина. Другим жестом пригласил гостя к столу. И тут Говоров увидел демократию в полном ее проявлении. Та половина, что предназначалась для него, отличалась сервировкой, и Говоров оценил это, наливая себе вина. Он осушил бокал в два жадных глотка. Губы его задрожали, когда он во второй раз наполнил бокал и посмотрел на Мусульманина через красный напиток. И частично озвучил свои мысли:

– Я бы и от крови не отказался.

– Разумеется, раз ты пролил ее. – Муслим задорно рассмеялся. – Расскажи, мне интересно, как ты оказался на необитаемом островке?

Сергей отправил в рот сочный кусок жареного на вертеле ягненка и запил его вином.

– Винни. Меня выследил Винни Подкидыш. Это благодаря ему я оказался в Новом Орлеане и стал тем, кем являюсь сейчас. Еще в армии Винни делился со мной своими мечтами о том, как он представляет жизнь в Новом Орлеане, что этот город для него – действительно Новый Свет. Он заболел идеей стать членом коски дона Гальяно. Когда он не говорил на эту тему, он насвистывал мелодию песни «Дом восходящего солнца». Это американская народная песня, и действие происходит в Новом Орлеане, а не где-нибудь в другом месте. Знаешь, Муслим, одни «Дом восходящего солнца» понимают как публичный дом, другие как кабак или казино. На самом деле так называлась новоорлеанская женская тюрьма. Винни плевал на то, что она была женская. Он как будто наяву грезил тюрьмой. Он был в казарме, а на мир смотрел через решетку. Может быть – я точно не знаю, – он приучал себя к тому, что с ним приключится в обязательном порядке. Он был готов заплатить эту цену авансом. То есть сначала отсидеть срок, а потом влиться в мафиозную семью. Что удивительно, я ни разу не покрутил у виска пальцем. Может, потому, что бред его был красивым, а если точнее – то сказочным. А какой американец не верит в сказки? В то время мы не были американцами, но с подачи того же Подкидыша хотели ими стать. Нет, лично я не хотел влиться в «великую нацию» – потому что двум великим нациям на нашей планете не ужиться. Я – испанец, и этим все сказано.