Михаил Нестеров - На один выстрел больше

Осипян

Возничему прибыть на «Мейер-11», к телу САНТОСА отнестись с исключительными почестями.

Нейтральные воды Йемена

Корабельные часы показывали четверть седьмого, когда командир сторожевика, находящийся в рубке, получил радиограмму. Вызвав Возничего, он по радио связался с капитаном датского сухогруза. Первые же слова навели его на мысль о дешевом американском боевике про русских: он врал по ходу, причем на характерном для себя самого «художественно-техническом» языке:

– На борту «Мейера» обнаружились неисправности в машине. На помощь ему высылаю группу механиков. Ложитесь в дрейф до моего очередного распоряжения. Как поняли?

– Понял вас, кэп. Могу предложить помощь. У меня отличные механики.

– Спасибо – нет. У меня механики не хуже. Выполняйте команду.

– Понял.

Лещик вызвал капитана «Мейера»:

– Встречайте Возничего. Он привезет вам распоряжение от Тищенко – Осипяна. Станьте левым бортом к «датчанину», ложитесь в дрейф.

Через пятнадцать минут Возничий, поднявшись на борт «Мейера», за руку поздоровался с капитаном.

– Как чувствуют себя раненые?

– Ну, мертвым-то они точно не завидуют, – Светин многозначительно повел бровью.

– Отлично. Мы поняли друг друга с полуслова. Нам с тобой рекомендовано «отнестись к телу Сантоса с исключительными почестями».

– И что это означает? – Светин прикинулся шлангом.

– Найдется на борту что-нибудь тяжелое на ноги?

– А это мысль. – Капитан вспомнил о паре бесполезных вещей в моторном отделении, со временем превратившемся в корабельный запасник, – чего там только не было! Судно одно, судовладелец один, а экипажи менялись часто и ненароком оставляли на борту всякое, в том числе и личные вещи. Конечно, водолазные ботинки, шлем-трехболтовку, зимнюю рубаху и перчатки нельзя было отнести к числу личных вещей, но они были там, где их оставил прежний хозяин (скорее всего – водолазная группа): в металлическом рундуке.

– О чем ты говоришь? – переспросил Возничий.

– О водолазных ботинках. Оба килограммов на сорок потянут.

Кап-три снова включил свою видеокамеру, снимая церемонию погребения. Она проходила на шканцах с правого борта, поскольку с левого торчал в ожидании возобновления ордера датский сухогруз.

Капитан отказался от идеи надеть неподъемные водолазные ботинки на ноги трупа. Матросы завернули его в брезент, вопреки традициям не став зашивать ткань, а просто перевязав этот кокон так, чтобы труп не вывалился из него. Привязав к ногам ботинки со свинцовой подошвой, они поднесли тело к борту. Их было четверо. Удерживая труп на планшире, они смотрели то на рябоватую воду за бортом, то на капитана. Светин, поймав утвердительный кивок Возничего, взял на себя обязанности капеллана: чуть слышно и пряча неловкость он сказал: «Первые да будут последними, а последние – первыми». Но чувство стеснительности быстро прошло. Они отдавали почести военному моряку, и теперь уже неважно, был ли он праведником или грешником.

Матросы чуть подтолкнули тело Сантоса, и оно полетело в воду ногами вперед.

Возничий выключил камеру, которая запечатлела всплеск воды и то, как она сомкнулась над Черным Посыльным.

Москва

Осипян и Говоров приехали на служебной адмиральской машине по адресу Охотный Ряд, 1, ровно в десять часов. В здании Госдумы их встречал помощник главы Комитета по безопасности. Он провел их в кабинет шефа и закрыл за собой дверь.

Адмирал в шутку посетовал Алексею Миронову, коллеги которого называли его Минотавром:

– Не знаю, в какой подкомитет ты меня отфутболишь. Рвусь на три части: разведка, терроризм, финансирование.

– Рассказывай. А там я посмотрю, на сколько частей тебя порвать, – также отшутился хозяин этого небольшого, но уютного кабинета.

– Знакомься. – Адмирал представил Говорова, опуская приставку «экс»: – Капитан 1-го ранга, разведчик, главный редактор журнала «История обороны» Сергей Говоров.

– Слышал, слышал, – покивал Миронов, пожимая гостю руку. – Острые статьи, критика в адрес Минобороны и все такое прочее.

У него было время ознакомиться с биографией Говорова, и досье на него Миронов запросил сразу же после обращения к нему Осипяна – принять его и Говорова по «важному и неотложному» вопросу. Он получил подробный отчет об инциденте на «Мейере-11» задолго до встречи с адмиралом и успел ознакомиться с ним и навести кое-какие справки по своим каналам.