Михаил Нестеров - На один выстрел больше

Когда Альваро исполнилось девятнадцать, его призвали в армию. Благодаря связям отца, он попал в элитную команду подводных операций, которая базировалась в районе Специи, в том же Генуэзском заливе, что и Генуя, – можно сказать, под боком у семьи.

Альваро Сантос входил в оперативную группу вторжения – Gruppo Operativo Incursori. Она состояла из десяти команд боевых пловцов, которых называли «агрессорами». Там он сблизился с парнем по имени Винсент Трователло – из взвода материально-технического обеспечения. Винни поделился с новым приятелем своими планами: после службы он собрался в Новый Орлеан.

– А что там, в Новом Орлеане? – спросил Сантос. Они в это время потягивали пиво в портовом кабачке.

– Новоорлеанцы, – пожал плечами, улыбаясь, Трователло. – Но тут же посерьезнел. Отбившись от пары назойливых проституток, он продолжил: – Слышал про Карло Гальяно по кличке Паук?..

– Нет. Кто он?

– Крестный отец новоорлеанской коски, семьи то есть. Мой дальний родственник по материнской линии был подручным Гальяно.

Винни Подкидыш малость загнул. Человек, о котором он говорил, не был членом клана Гальяно, но имел в нем определенное влияние, занимаясь частной адвокатской практикой. Звали его Дэвид Греко.

– Ну, так вот, – продолжил Подкидыш, который был на год старше Сантоса, – после службы в армии я надумал перебраться в Штаты. Покумекаю, может быть, войду в семью Гальяно. Рекомендация адвоката у меня, считай, в кармане. Если хочешь, мотнем в Новый Орлеан вместе.

– Надо подумать.

И вот они в Америке, в Новом Орлеане, без гроша в кармане, у порога первой попавшейся адвокатской конторы. Клерк в легком замешательстве записывает на листе бумаги адрес адвокатской конторы Дэвида Греко. А вот и сам Греко – лет под пятьдесят, с благородной сединой на висках; за плечами у него богатая адвокатская практика, но и он в некотором замешательстве; переводит взгляд со своего, как выяснилось, троюродного заокеанского племянника – натурального найденыша («трователло» на итальянском и есть найденыш, или подкидыш) – на его лучшего друга; таких, как этот Альваро Сантос, миллионы по обе стороны Мексиканского залива.

Как и следовало ожидать, адвокат не дал Сантосу рекомендацию, а представлять своего товарища крестному отцу «солдат» Трователло не имел права – он только-только стал младшим членом семьи, рекомендацию же мог дать капитан или советник клана.

И все же Сантосу повезло. Его «ввела» в семью дочь второго человека в коске Мария Романо, урожденная Лучано. С Марией он познакомился во время встречи с Подкидышем – тому было поручено сопровождать девушку на фестиваль песни в Батон-Руж. Сантос понравился Марии, и они стали встречаться. Альваро мог дослужиться и до капитана и стать главой боевой единицы, состоящей из солдат, а значит, нести ответственность за рэкет в своем районе и подчиняться самому боссу, что, в общем-то, не было редкостью. Но Карло Гальяно подобрал ему должность «семейного посыльного», и с тех пор Сантос выполнял только распоряжения крестного отца. Если Гальяно нужно было убить кого-нибудь, он отдавал приказ Сантосу. Причем, если Гальяно говорил: «Задуши этого человека», можно было не сомневаться, что через несколько дней того найдут с пеньковым галстуком или рояльной струной на шее. Сантос (его уже давно никто не называл по имени, а фамилия стала его кличкой, его визитной карточкой) убил нескольких человек в Америке и Мексике. В охоте за биржевым маклером, задолжавшим боссу кругленькую сумму, ему пришлось переплыть океан. Альваро снова оказался в Италии, в Генуе, но не посмел явиться домой. Он посчитал, что родители если и не прокляли его, то забыли – это точно. Он-то их почти никогда не вспоминал.

Сантос настиг свою жертву в Специи. По иронии судьбы он убил маклера в том самом кабачке, в котором они с Трователло начали строить планы на будущее.

Что касается Винни, тот стал доверенным лицом Карло Гальяно, женившись на другой его племяннице – Авроре, младшей сестре Марии Романо».

– Занимательное чтиво, – многозначительно покивал адмирал. – Знаешь, я поверил каждому слову. Ты словно сидел за соседним столиком в кабачке – и когда Сантос слушал своего друга, и когда он убивал маклера.

– Ну, я легко представляю такие вещи. Немного труднее перенести плоды фантазии на бумагу.

Артур Осипян сдержал обещание и выложил материалы, которыми располагал. В первую очередь – снимки трупа.

Говоров долго рассматривал фотографии, переворачивая их и так, и этак, как будто по ракурсу пытался представить положение фотографа – стоит он прямо или согнулся.