Альберт Байкалов - Мастер перехвата

Не прошло и пяти часов с момента, как стало известно о местонахождении Лешки, а Марина и Антон уже входили в помещение линейного отдела МВД на транспорте города Волгоград.

Небольшой коридор упирался в никелированное ограждение и «вертушку», за которой скучал сержант с автоматом.

Антон вкратце изложил дежурному причину приезда.

– Знакомое дело. – молодой лейтенант сдвинул на затылок фуражку. – Бойкий парнишка. Я его видел.

– А те, кого он обстрелял? – Антон оглянулся на Марину и снова посмотрел на лейтенанта.

– Таджик и чеченец, были здесь проездом в Новоланск. – лейтенант закатил глаза под потолок, напряженно силясь что-то вспомнить. – Они претензий никаких не предъявляли. Тихо уехали. Вообще вашим беглецом занималась старший лейтенант Кузина Людмила Анатольевна.

– Она сейчас здесь? – Марина вцепилась в руку Антона.

– Уже поздно. – Антон повернулся к Марине.

Однако лейтенант перебил его и показал пальцем наверх:

– Вам повезло, только что проходила.

– Дежурит?

– Нет, просто задержались все сегодня. Завтра комиссия.

– Как нам к ней попасть? – заторопился Антон.

– Сейчас я позвоню, – лейтенант взял трубку телефона. – Пока приготовьте документы для оформления пропуска.

Антона с Мариной встретила симпатичная молодая девушка с карими глазами. Русые волосы были коротко подстрижены. Она была одета в свитер и джинсы. На ногах кроссовки. Встреть такую на улице, и не поверишь, что она уже не только окончила школу, но уже стала лейтенантом милиции.

Сначала Кузина вообще просила прийти на следующий день, но настойчивость Антона и слезы Марины вынудили отложить дела и заняться их проблемой.

– Ваш сын, – Людмила Анатольевна посмотрела на мать, – произвел несколько выстрелов из газового пистолета в граждан Усоева и Мамедова, после чего был задержан и отправлен в приемник-распределитель.

Марина прижала к покрасневшему носику платок и всхлипнула.

– Мальчик называл нам разные адреса, по которым якобы проживают его родители, представился чужой фамилией, – продолжала Кузина. – В общем, у вашего ребенка отчего-то нет желания возвращаться домой. Как вы это объясните?

Марина заплакала.

– Ты чего? – Антон положил ей ладонь на руку. – Успокойся, – и перевел взгляд на милиционершу: – Мы можем его сейчас забрать?

– Нет, – она с жалостью посмотрела на Марину. – Все завтра. Сейчас уже поздно, это первое. И мне еще необходимо кое-что уточнить.

– Ну как же так? Я должна его увидеть!

– Таков порядок, и я ничего не могу поделать, – Кузина развела руками. – В приемнике сейчас никого нет.

– Как это? – не поняла Марина.

– Извините, не так выразилась, – Кузина улыбнулась. – Дети не оставлены без присмотра. Но люди, которые там дежурят, ничего не решают. Нас просто не пустят вовнутрь. Кстати, хотелось бы сразу узнать, а почему у него такая неприязнь к лицам кавказской национальности?

– У него отец погиб в Чечне, – ответил за Марину Антон.

– Он очень расстроился, когда узнал, что один из потерпевших оказался таджиком, – она грустно улыбнулась.

– Кто? – машинально спросил Антон.

– Мамедов, – женщина убрала папку обратно в сейф. – Предприниматель, с которым ехал в качестве помощника Усоев.

– Можно хотя бы узнать адрес этого распределителя? – умоляющим голосом спросила Марина.

– Потерпи до утра, – Антон погладил ее по руке и перевел взгляд на Кузину: – Поблизости есть гостиница?

– Через дорогу, – показала себе за спину милиционер.

Лешка сидел на скамейке в коридоре и размышлял над положением, в котором оказался. Четвертые сутки он живет в приемнике-распределителе для несовершеннолетних. В комнате, куда его определили в день задержания, было еще трое подростков. Все они имели достаточно большой стаж «свободной» жизни и попали сюда за хулиганство. Однако за это время двоих уже забрали. Лешке же предстояло здесь пожить еще. Сколько, он сам не знал. Причина проста – представился другим именем и не назвал адреса. А все потому, что, имея твердое намерение добраться до Гудермеса, был уверен, что рано или поздно удастся бежать. Лешка решил идти до конца. Тогда будет хоть какое-то оправдание в глазах бабушки и матери. Пока он не представлял, что делать, когда вновь окажется на свободе. Денег и оружия у него теперь не имелось. Но он был уверен, все равно что-то придумает. Однако где-то в глубине души уже зародились сомнения в реальности планов. Он осознанно не хотел прислушиваться к внутреннему голосу, но стал подозревать, что скоро сдастся. Лешка понимал – упрямство всего лишь страх перед ответственностью за содеянное и попытка оттянуть встречу с родственниками.