Валерий Рощин - Марш обреченных

Костер, невзирая на пронизывающий холодный ветер, не разводим. Наскоро сооружаем с наветренной стороны каменное полукружье, запаливаем в центре три спиртовые таблетки, приспосабливаем над мерцающим голубоватым пламенем наполненную водой большую кружку. Садимся вокруг, блаженно вытягивая уставшие ноги. А через полчаса, бросив жребий, кому и в какое время дежурить, укладываемся спать…

– Кажись, оторвались! – радуется утром Палыч. – Ночью не беспокоили, да и сейчас не видать.

Растолкав товарищей, едва просветлело небо, он, как и сутки назад, решил прошвырнуться вокруг лагеря: «поглазеть на округу, понюхать воздух». Мы тем временем приготовили завтрак, собрали в дорогу вещички. Вернулся снайпер минут через сорок и, в общем-то, мог ничего не говорить – и так все видно на сияющей загорелой физиономии.

– Садись, Серега, побалуйся чайком, – хлопаю по плечу пожилого товарища и, устроившись рядом, предполагаю: – Думаю, после взрыва их отряд разделился: человека три-четыре потащили раненого к ближайшему селению или к дороге, а остальные продолжили преследование. Возможно, где-то заночевали. Так что рано расслабляться: с охотником они идут или без него – один черт знают координаты района, в который мы направляемся.

После завтрака приступаем к спуску с перевала.

Протопав пятнадцать верст, выходим к реке Геокчай, несущей свои воды мимо одноименного городка. Гористая местность заканчивается на северной окраине городка, а южнее простирается обширная плодородная долина, сплошь пестрящая засеянными полями и крохотными деревеньками. Для того чтобы попасть к иранской границе, надлежит пересечь эту долину, занимавшую почти всю центральную часть бывшей советской республики. Как именно ее пересекать – я пока не знаю. Да и Борька, все чаще заглядываясь на реку, мешает постоянным нытьем:

– Ну чего сухпаем-то давиться, когда рыбка живая рядом плещет? Третьи сутки консервы-сухари, сухари-консервы!..

«Городишко мы обойдем стороной – это понятно; трассу Баку – Тбилиси тоже как-нибудь перескочим – не днем, так ночью. А вот дальше придется тащиться по открытой местности, где ни деревца, ни кустика», – невесело рассуждаю под ворчание уставшего от сухомятки приятеля.

– …И снастей с собой целую прорву тащим. Зря, что ли, снасти-то взяли, а? Вон она играет – будто сама в руки просится…

«Помнится, Барков рассказывал о виноградных плантациях. Растут они, должно быть, и в этой долине. Но надолго в них не спрячешься – рано или поздно опять придется маршировать на виду у всех…»

– …Палыч, ну хоть ты заступись! Ты же первейший рыбак среди морской пехоты. Глянь влево! Стаями ходит!..

«Для обычных сельчан подойдет старая сказка о любителях порыбачить – водоемов впереди предостаточно: Турцианчай, Кура с притоками, Верхнекарабахский канал… А вот для натовских спецов эта отмазка уже не прокатит. Засекут с вертолетов или донесет кто-то из ретивых граждан и… бесславный финал операции «Тебриз» обеспечен».

Останавливаюсь, верчу головой и сбрасываю с плеч ненавистный рюкзак с тяжеленным контейнером. «Надо подумать. Немного времени у нас есть. От хвоста мы оторвались, и надо хорошенько поразмыслить».

Нагнавшие друзья обступают меня со всех сторон и ждут решения.

Шепчу пересохшими губами:

– Привал, граждане. Пора нормально пообедать. А ты, Борька, становишься занудой. Иди, лови свою уклейку!

– Чо, правда?

– Правда. У тебя один час, и ни минутой больше.

За время обеда на ум ничего не приходит, кроме старого и проверенного способа: перемещаться по открытой местности ночью, а на день подыскивать укромное место и отсыпаться. Данный способ частенько применялся группами спецназа во время скрытных рейдов по тылам противника. Конечно, использовать его лучше зимой, когда сутки делятся на светлое и темное время поровну. Летом же это излишне расточительно: идти короткими ночами, а по пятнадцать дневных часов отсиживаться в зарослях или расщелинах. Однако других вариантов для успешного продолжения марш-броска на юг я не вижу.

Город мы обошли удачно. А потом часа полтора торчали в низкорослых зарослях дубового молодняка, что обрамляет северную обочину бойкого шоссе. По асфальту то и дело проносятся автомобили, и незаметно перебежать на другую сторону проблематично. Требуется запастись терпением и улучить подходящий момент.

Такой момент наступает, когда на долину опускаются сумерки. Водители машин уже включают габариты и фары, хотя видимость остается неплохой. Мимо прогудела большегрузная фура, и над дорогой повисает тишина – огоньки транспорта, приближавшегося с востока, едва мерцают на горизонте; на западе горящих фар и вовсе не видно.