Валерий Рощин - Марш обреченных

Однако что-то заставило сбавить шаг и присмотреться повнимательнее. Перепрыгивая через лужи, ребятки почти бегом пересекли небольшую площадку перед высоткой и нырнули под козырек над дверью отделения Сбербанка, что с недавних пор располагался в первом этаже новенького жилого дома.

«Кажется, в той освещенной нише недавно установили эту бронированную штуковину… как ее, господи?.. Банкомат!» – останавливаюсь я посреди тротуара. И очень скоро мой интерес к троице многократно возрастает. Хлебнув водки, я делаю последнюю затяжку, выбрасываю раскисший окурок, пересекаю проезжую часть, занимаю удобную позицию для наблюдения между старыми двухэтажками и радостно думаю: «Вот она – долгожданная встреча! Не подвела меня интуиция… Давненько я предчувствовал фарт и ждал момента!»

То, как подозрительные личности подбирались к банкомату, лишь подтвердило предположения. «Будут вскрывать», – смекнул я, глядя на молодцов, кравшихся вдоль стены к камере слежения. Оказавшись под камерой, самый высокий что-то подносит к объективу, стоя неподвижно с поднятой рукой и хищно посматривая по сторонам. А двое приятелей, не теряя времени, вынимают из сумки инструменты и принимаются курочить автомат по выдаче денег.

– Удачно мы встретились, – шепчу и тоже окидываю взглядом округу.

Из-за непогоды и позднего времени народу на темной улице нет, а если в пределах видимости и маячит чья-то фигура, то опасаться не стоило. Любой прохожий сейчас помышляет только об одном: побыстрее оказаться дома.

Решительно допив остатки спиртного, я аккуратно ставлю пустую бутылку на асфальт и вытираю губы рукавом:

– Повезло мне сегодня! Повезло!..

Итак, я – Аркадий Сергеевич Серебров. Подполковник запаса, военный пенсионер. Полна грудь орденов и регалий; медицинская книжка из-за ранений и контузий сравнима по объему с «Апостолом» Ивана Федорова.

В моей внешности нет ничего выдающегося, за исключением крепкого телосложения и отсутствия мизинца на левой ладони. Рост под сто девяносто, от нужды и полуголодной жизни – ни грамма лишнего веса. Темноволосый, со смугловатой кожей и непримечательным лицом; лишь у глаз сетка тонких морщинок, да небольшой косой шрам от щеки до шеи – память о пощадившем жизнь осколке.

Оказавшись выброшенным на обочину жизни, я столкнулся с реалиями нового бытия. Трудно было в первые месяцы, после того как комиссовали из армии. Очень трудно! Да и сейчас, по прошествии нескольких лет, я до конца не смирился с потерей профессии офицера морской пехоты. Не помогло возвращение в родной город, где окружили заботой родители; не спасала и близость любимого человека – жены Ирины, не предавшей и не оставившей меня в тяжелую пору.

Я не любил вспоминать те первые месяцы гражданской жизни.

Еще не оклемавшись после жуткой контузии и не привыкнув к изуродованной ладони, заполучил новый сюрприз. Семья бедствовала, и мы с Ириной почитали за счастье любой заработок. Оттого она и обрадовалась, случайно отыскав место кондуктора на городской автобусной линии. А в один из летних дней в ее автобус на огромной скорости врезалась милицейская машина; пострадавших было пятеро – двое ментов, двое пассажиров и Ирина. Поначалу травма показалась пустяшной – ушиб спины средней тяжести. Все говорили: ерунда, скоро пройдет. Однако через пару месяцев начались проблемы с позвоночником. Не желая тратиться на лечение своего работника, начальство с радостью оформило молодой женщине отпуск по болезни, и мы зачастили по бесплатным врачам и поликлиникам. Однако состояние Ирины ухудшалось с каждым днем; на лечение требовались немалые деньги, а найти достойную работу мне не удавалось…

Я пытался одолжить денег на лечение Ирины у государства или у коммерческих банков, но… Взять кредит в нашей стране – все равно что наложить в штаны при минус сорока: поначалу даже тепло, а потом… Оттого и не гнушался никакой работы: возил на базары тележки с чужим товаром, охранял по ночам торговые центры, ездил по соседним городам экспедитором… И был обречен на промахи – проворные «бизнесмены» всюду кидали, подставляли, обманывали. Несколько раз не выдерживал и ломал обидчикам челюсти, да большого проку от срывов не поимел. Лишь нажил неприятности в районном отделе милиции, где обитала «крыша» все тех же новоявленных нуворишей. Дважды обходилось: отоспавшись в камере, вновь обретал свободу. А на третий – завели уголовное дело. Во время следствия и завязались новые знакомства, благодаря которым научился тонкостям незаконных ремесел.