Валерий Рощин - Марш обреченных

– Сто процентов! Пашка и живет, и работает в подвале. Он там у них незаменимый: сторожит по ночам, зимой кочегарит, а сантехникой занимается круглый год. Больше ему и быть негде, – заверяет Куценко.

«Десятка» сворачивает с дороги и тормозит на стоянке возле скверика.

– Я пошел, – подхватываю авоську с четырьмя бутылками водки.

Тихо прикрыв дверцу, топаю по аллее до крыльца с вывеской «МУЗ 2-я Городская клиническая больница Таганрог Ростовская область»; затем поворачиваю направо – к узкой кишке меж клиникой и соседним зданием. Оказавшись во дворе, ищу служебный вход. Отыскав же его, натягиваю на лицо деловую маску и шмыгаю за скрипучую дверь.

Тусклая лампочка едва освещает стандартный совковый декор: грубо вымазанные синей масляной краской стены маленького холла и лестничных пролетов; насквозь пропитанная влагой и почерневшая старая побелка; местами торчащая из обломанных ступеней ржавая арматура; бессмысленные переплетения разнокалиберных труб, кабелей, щитков. И въевшийся буквально во все запах хлорки.

Спускаюсь в подвал, где слезоточивая вонь сменяется «ароматами» формалина и плесени. Такой же крохотный и плохо освещенный холл, что и сверху; коридор вправо, коридор влево. Скорее всего, подвальные помещения в точности повторяли лабиринты других этажей клинической больницы.

Останавливаюсь, не зная, куда повернуть. Напрягаю слух…

Из закутков левого крыла доносятся обрывки слов – разговаривают двое или трое мужчин. Стараясь бесшумно ступать по цементному полу, направляюсь туда. Постепенно речь становится отчетливее, громче.

Кажется, подвальные «интеллектуалы», самую малость разбавляя мат профессиональным сленгом, спорят о способе ремонта лопнувшей трубы: «отхерачить прогнивший кусок ножовкой, захерачить резьбу и нахерачить муфту» или «найти заплатку и просто прихерачить ее сваркой».

Подойдя к помещению, где решается судьбоносный вопрос, вижу двух пропитых типов неопределенного возраста и непотребного вида – в черных перепачканных спецовках и резиновых сапогах. Оба сидят у дальней стены на корточках, над головами пучок труб.

Изображаю крайнюю занятость и нетерпение:

– Привет, мужики. Срочно нужен Павел – по очень важному делу.

Не тут-то было. Тот, что явно не соответствовал озвученному Борькой словесному портрету, одаривает меня мимолетным взглядом и возвращается к прогнившей трубе. Второй, весьма похожий на башкира или татарина, ворчит:

– Всем нужен Павел. Чуть шо – Павел. Только Павел один и клонов не имеет.

«Алкаш, взращенный медицинской наукой», – подумал я, хорошенько встряхивая авоську. Бутылки многозначительно звякнули, выражение лица башкира тотчас переменилось.

– Я Павел, – поднимается он и отряхивает безнадежно грязные колени.

– На пару слов, – киваю в сторону коридора. А оказавшись с ним наедине, шепчу на ухо суть просьбы.

– Шо? Не понял, – глядит он на меня раскосыми глазами.

– Нет, ты не ослышался и все понял правильно, – подтверждаю сказанное и для верности показываю несколько тысячных купюр. – Плюс два литра водки.

Увидев деньги, мозговой процесс в Пашиной голове ускоряется:

– А когда он тебе нужен?

– Сегодня. Поздно вечером или ночью.

– Любой?

– Любой. Но мужского пола. И чтоб не хватилось твое начальство.

– Это понятно. Это понятно… Мне и самому начальство аппендикс без наркоза вырежет, если узнает. Ладно, что-нибудь придумаю. Подъезжай часам к одиннадцати вечера. И ты это… пару бутылок не можешь, так сказать… в виде аванса, а?

– Держи, – подаю поллитровку. – Одной хватит в качестве предоплаты. И чтоб никому ни слова. Понял?

– Да ты шо! Я молчу как братская могила!

Борька остается дожидаться в сквере – ему на глаза башкиру попадаться не следует. Мы с Ильей заезжаем в узкую кишку и свинчиваем номера с машины. А за три минуты до назначенного времени я исчезаю за скрипучей дверью служебного входа…

Возвращаюсь я ровно через полчаса вместе с полупьяным Пашей. Он тащит на себе большой целлофановый сверток, я иду следом и помогаю.

– Багажник! Открывай багажник, – подсказываю другу.

Мы упаковываем нелегкую ношу в кормовом отделении, спешно рассчитываемся с запыхавшимся башкиром, и «десятка» исчезает в кишке…

– Твои соседи спят крепко?

– А чего им полуночничать? Одни старики вокруг, – осматривает диспозицию Куценко.

Основная часть плана выполнена, оставалось дотащить «ценное приобретение» до кособокой лачуги, на которую приятели пялились с расстояния семидесяти шагов.