Александр Бушков - Танец Бешеной

В кабинет тихо вошел санитар, остановился у двери. Даша, фиксируя его краешком глаза, вдруг испытала дурацкий страх, порой охватывающий в этих стенах самых нормальных людей – а что, если ее тут оставят? Из-за какого-то нелепого, жуткого недоразумения?

Она тут же с этим справилась, зажгла новую сигарету.

– Что там? – глядя через ее плечо, спросил врач.

– Пал Василич, я ходил в отделение. Спит майор, как сурок.

– Отлично. Идите, Степа… Вот видите, спит. Прекрасно, а то я, знаете ли, опасался… Да, совсем забыл. Все его вещи, те, что были при нем на той квартире, находятся у нас, самым тщательным образом переписанные. Вы, наверное, знаете порядок, если уже работали в нашей епархии? Может быть, вам нужно взять оттуда деньги? Он очень беспокоился, что у вас нет денег.

– Да, знаете ли, зарплату задерживают…

– И у вас?!

– Мы ж не особые, – горько усмехнулась Даша.

– Не стесняйтесь, я сейчас распоряжусь… – он снял трубку. – Вера Семеновна, возьмите из ячейки Шевчука все деньги и принесите мне. Дочь, с зарплатой в точности, как у нас… Да, у меня.

Он повесил трубку, прежде чем Даша успела отказаться, понимающе улыбнулся:

– Там триста с чем-то тысяч, вам пригодятся. Он весьма беспокоился.

Буквально через пару минут полная пожилая женщина принесла деньги, заставила Дашу расписаться в какой-то ведомости, где уже стояла сумма прописью, и, бросив сочувственный взгляд, вышла. Врач смотрел выжидательно, словно деликатно давал понять, что ей пора и честь знать.

Даша колебалась. Деньги были как нельзя более кстати, и после такой любезности как-то неловко и настаивать… Но она сейчас шла по тропе – и потому решилась:

– Доктор, мне все-таки нужно знать, откуда его привезли…

– Не стоит, право. Я вас прекрасно понимаю, на многое в этом кабинете насмотрелся, в конце концов, вы давно уже совершеннолетняя, и на многое смотрят ныне совершенно иначе, чем всего пару лет назад… И все равно, так ли уж это нужно?

– Что вы имеете в виду? – резко спросила Даша.

– Вы меня прекрасно понимаете.

– Я вас совершенно не понимаю. А кое в чем, простите, вам не уступаю. Я следователь, и привыкла чуять подтекст… Я его сейчас чую, но не понимаю сути.

– Вы непременно хотите понять этот печальный подтекст?

– Да.

Врач черкнул еще пару слов на своем странном листе – середина его сияла белым пятном, а по четырем углам теснились закорючки, опустил глаза, поворошил без нужды бумаги на столе:

– Дарья Андреевна, если уж настаиваете… Я имею в виду ваши сексуальные отношения с отцом.

– Что-о?! – взвилась Даша.

– Успокойтесь, прошу вас. Повторяю, в последние годы многие критерии и устои сместились… Вы, главное, не волнуйтесь. В этой жизни встречаются всякие сложности… И охотно верю, что до определенного момента в ваших отношениях все протекало нормально, но потом, чувствую, появился определенный надлом, не собираюсь лезть вам в душу, но рискну предположить, что у вас появился любовник на стороне, и это его подкосило…

– Да вы что, ох… – она вовремя опомнилась и сжала губы. – Что за идиотство? Какие еще отношения? Да в жизни ничего…

– Да-арья Андреевна… – протянул врач с ласковой укоризной. – Я же пытался, как мог, избежать этого болезненного аспекта, но коли уж вы настояли… Повторяю, мое личное – личное – мнение как раз в том и заключается, что у вас появился любовник, а ваш отец об этом узнал. Для него все замкнулось на строго систематизированном бреде ревности – всех окружающих он подозревал в том, что они пытаются отобрать у него вас – и при этом довольно подробно, я бы сказал весьма красочно, вещал о ваших отношениях, с такими, уж простите эскулапа, убедительными деталями… – он помялся, но продолжал: – Про вашу «дорожку» в форме «игрека», которую вы по его просьбе выстригли, например…

– Идиотство, – сказала Даша. – Кто-то тут рехнулся…

– Вот именно. Только я на вашем месте не употреблял бы столь вульгарного термина…

– Ничего не было. Никогда.

Он смотрел ласково, проникновенно. И не верил, Даша остро чувствовала, ни единому слову.

– Значит, вы мне не скажете, откуда его привезли?

– Простите, нет. Бога ради, я не считаю вас психически ненормальной, ни в малейшей степени, но тут возможны любые проявления чисто женской натуры… Мало ли что меж вами и ею может произойти. К чему это вам?

– Я вам повторяю – никогда не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего…

– Ну конечно же, – сказал он мягко. – Конечно. Помилуйте, я вам верю, вы же не на исследовании, в самом-то деле…