Сергей Самаров - Надгробие для карателя

Вообще-то севернее нас лежала Чечня, а дальше уже Моздок, имеющий собственную бригаду военной разведки, непонятно — возвращенную в систему ГРУ или подчиняющуюся разведуправлению штаба военного округа. Но все события, происходящие в том регионе, находятся в сфере влияния Моздокской бригады, и бойцы бригады были в них, как правило, задействованы.

Мы в те края суемся редко. Хотя, по логике вещей, Моздок, находящийся на территории Северной Осетии, тоже входит в регион Северного Кавказа и должен быть нашей зоной влияния, то есть зоной влияния сводного отряда спецназа ГРУ в регионе Северного Кавказа, чтобы избежать путаницы в разделении границ сферы влияния. Но у нас как-то такие отношения с Моздокской бригадой складываются, что мы традиционно друг другу приходим на помощь и даже подменяем временами друг друга. Иначе невозможно, мы же одно дело делаем и называемся одинаково — «спецназ военной разведки».

Было бы неплохо, если бы так же складывались отношения и со спецназом ФСБ и МВД, но не получается. Не всегда, но время от времени возникают межведомственные барьеры, перепрыгнуть через которые с разбегу не удается. Обычно требуется согласование на высоком уровне, достигнуть которого оперативно бывает иногда нереально.

В светлое время суток преимущества тепловизионных приборов наблюдения сказывались точно так же, как в ночное. Они не видели помехи в густых кустах.

А тут вовремя со мной связался майор Аспарухов:

— Павел Степанович, можешь работать спокойно. Капитан Куролесов по твоей просьбе проверил все прицелы, что имелись в наличии — восемь штук. Только у одного аккумулятор дает едва заметный сигнал, но на полноценный поиск сигнала в любом случае заряда не хватает. Но в каждый комплект входит зарядное устройство. Трудно предположить, что банде достались три полноценных аккумулятора. Вероятность ничтожна. Даже если есть какой-то, не полностью севший, то его тоже для поиска не хватит. Тем не менее ты, Павел Степанович, на рожон не лезь. Считай, что у бандитов есть тепловизоры. Перестраховывайся…

— Понял, товарищ майор. Отработаем.

— Мне вот только что доложили, что на вертолетодром пришел отоспавшийся экипаж. Тебе вертолет не нужен?

— В моей операции вертолет банду только спугнет. Я уж лучше своими силами обойдусь. Своими ногами, руками и стволами.

— Добро. Действуй! Конец связи.

— Конец связи, товарищ майор.

Мы шли, как и раньше. Неудобство дневного контроля сводилось к тому, что мы не имели возможности наблюдать за противником издали, оставаясь невидимыми; вынуждены были максимально приблизиться к банде. Кусты, конечно, не в состоянии полностью укрыть от тепловизионного прицела, тем не менее чем больше расстояние от прицельной линзы до объекта наблюдения, тем больше на пути прибора возникает препятствий в виде веток. Но прибор способен смотреть только сквозь листья и тонкие ветви. Ветки потолще в какой-то момент могут стать сплошной деревянной преградой, хотя части этой преграды и будут находиться на разном удалении, тем не менее такая возможность предусматривалась. Это, конечно, в идеале. Я лично не слышал, чтобы такое когда-то происходило. Тем не менее наши взводные снайперы просили сократить дистанцию, и взвод не слишком легко, но просьбу эту выполнял.

Нельзя было не заметить, как ходко идут бандиты. И, кажется, не устают.

Это вообще показалось мне чем-то новым в практике. Обычно банды не умеют так стремительно передвигаться. И, если в горах, а особенно на холмах, где приходилось чередовать спуски с крутыми подъемами, мы еще ощущали свое преимущество в скорости, то на равнине это преимущество свелось к минимуму. Тем не менее оно существовало.

Но мне думалось, что бандиты идут уже на последнем издыхании, тратя все последние силы, тогда как мы могли еще значительно добавить в скорости. И это были не умозрительные заключения командира взвода спецназа. Это был вывод, вытекающий из наблюдений за бандитами. Бинокль позволял весьма относительно рассматривать их лица. Да и то лишь тогда, когда бандиты оборачивались или останавливались, чтобы дыхание перевести. Их затылки не говорили ни о чем. Но искривленные усталостью рты давали красноречивую подсказку. У моих бойцов на лицах такого страдания не было. И взгляды у бойцов были сосредоточенные и серьезные. Они знали, что им предстоит сделать, и знали, ради чего они так быстро идут.

Я все чаще заглядывал в свой планшетник. Навигатор говорил, что мы приближаемся к реке. Как бандиты думают пересекать ее — этот вопрос оставался открытым. Ниже по течению было два переката, где вполне можно было реку перейти по мелководью. Еще ниже по течению располагался мост. Правда, по мосту осуществлялось не слишком напряженное, тем не менее относительно плотное автомобильное движение. И идти там, мне казалось, бандиты не захотят. Под мостом тоже был перекат. Там тоже была возможность перейти на другой берег. Вопрос заключался в том, что бандиты могут найти на другом берегу? Где их будут ждать? Но шли они к реке целенаправленно, что и наводило на мысль о переправе.