Сергей Самаров - Жизнь за брата

— А не возникает желания все бросить и убежать? Просто спрятаться.

Я недобро хмыкнул.

— Вы считаете, что можно убежать от себя? От своих ощущений, от своих привычек, от своих принципов? Можно ли изменить себе внутреннему и при этом остаться тем же самым человеком? Однажды совершив такой поступок, человек меняется полностью. И большинство его последующих поступков будет ориентировано именно на этот, первый случай.

— Я считаю, что это лучше, чем убивать…

В последнее слово она вложила столько злости, что, невольно подумалось, что она-то как раз и может убить.

— В данном случае, точно так же, как в боевых действиях на Северном Кавказе, убить пытаются убийцы. А я их убивать не собираюсь, я их просто уничтожаю. Чтобы они больше никого не могли убить. Уничтожить убийцу — не значит стать убийцей.

— А как же со старой средневековой поговоркой, что убивший дракона сам становится драконом?

— Поговорки зачастую имеют исключительно местное значение. Как та, что вы привели в пример. Там идет речь о борьбе за власть, и не более того. Мне кажется, что не стоит ее трактовать слишком широко. И вообще, насколько я знаю, это не средневековая поговорка, а сюжет какой-то индийской сказки. А что касается поговорок, то могу вам ответить другой, китайской: «Когда дерутся дракон и тигр, побеждает обычно обезьяна».

— Не поняла вашего намека… — ответила Лидия Александровна сердито. Так сердито, что мне подумалось даже, что при слове «обезьяна» я ткнул в нее пальцем.

Я хотел было предложить ей подумать, но потом сообразил, что она станет и дальше доставать меня, пытаясь понять смысл, и сказал:

— И дракон, и тигр в данном контексте — враги обезьяны. Кто-то из них погибнет, и обезьяне будет легче жить. Если брать эту пословицу применительно к моей ситуации, то люди, пытающиеся меня убить, и я сам — все мы принимали участие в боевых действиях на Северном Кавказе. У нас там было много врагов. Кто бы из нас ни погиб, враги будут радоваться.

Мой ответ, видимо, вполне устроил соседку. А я снова посмотрел на часы, демонстрируя ей свою занятость. И тут вовремя, словно мой намек подтверждая, зазвонил городской телефон.

— Извините, — сказал я и поспешил в большую комнату, оставив Лидию Александровну сидеть на кухне.

— Разбудил вас? — спросил в трубку капитан Юровских.

— Я уже больше получаса, как на ногах, — ответил я вполне бодро. — А вы, товарищ капитан, так и не ложились сегодня?

— У меня организм так устроен… Пока я на ногах, я бодр и нормально соображаю. Но стоит мне прилечь и недоспать, меня уже будить бесполезно, я буду спать на ходу, даже если меня с крыши небоскреба сбросить. Потому лучше до нынешнего вечера ложиться не буду. Капитан Стоматологов тоже такой по своей физиологии. Только он еще и кофе ведрами хлещет, а я маленькими чашками и изредка. Вот только что вернулся из буфета, он у нас круглосуточный, позвонил Стоматологову, и он, как обычно, мрачно поинтересовался, живы ли вы еще?

— Можете его удивить — я жив и здоров. Чего и ему желаю. И еще советую ему пить кофе хотя бы на ведро в день меньше. Иначе сердце себе быстро посадит. А откуда такой интерес к моему здоровью?

— Эксперт ему звонил. У нас экспертиза с ФСБ одна. Звонил он сначала мне, я как раз, видимо, в буфете был, кофе пил, тогда эксперт позвонил Стоматологову. Он тоже очень удивлен, что вы вчера остались живы. Трубка вашего смартфона была так обильно опрыскана каким-то дыхательным ядом, что, по мнению экспертизы, вы должны были уснуть через пару секунд после первого вдоха и уже никогда не проснуться. У вас, по идее, должно было парализовать сердечную мышцу.

— А чай проверили? — спросил я. — Хоть чай-то не отравлен?

— Вот на чай эксперт и грешит. Вас спасло только то, что вы до телефонного разговора подпитали себя этим чаем. Сейчас чай отправили на дополнительный анализ в специализированную химическую лабораторию. Предварительный анализ лаборатории судебно-медицинской экспертизы показал наличие в чае какого-то специфического вещества, которое нейтрализует действие яда. Этого бандиты предвидеть не могли. В обычном российском чае этого вещества не бывает. Тем не менее бандиты так вас опасались, что, даже считая вас мертвым, отправили в квартиру одного Башмачника, то есть Лаврентьева. Но действовали они хитро. Они не стали поливать трубку городского телефона, на который вам звонил Анзор Георгиевич Лордкипанидзе. Понимаете почему?

— Что ж тут не понять. Если бы я вдохнул и свалился, отравленный, то я не смог бы достать завещание эмира аль-Габдари. По их замыслу, завещание должно было находиться где-то поблизости от моего остывающего тела.