Сергей Самаров - Жизнь за брата

— В семьдесят шестой Псковской десантно-штурмовой дивизии, — ответил я.

— Подготовим запрос. Все наградное оружие в обязательном порядке подлежит идентификации в органах МВД. Если человека наградили пистолетом, перед этим пистолет был исследован в баллистической и трасологической лабораториях, и его характерные признаки занесены в каталог учета боевого оружия областного МВД. Точно так же учитывается оружие всех полицейских страны. На каждый ствол есть своя карточка учета. Только в армии у нас такого нет, к сожалению…

— К сожалению, у вас в картотеке нет бандитских стволов, — парировал я нападки на армию. Армии, в частности спецназу ГРУ, есть чем заняться и без этой регистрации. А вообще, провести такую массовую регистрацию, мне кажется, практически не реально. На это понадобится уйма денег и времени. А с переходом армии по призыву на годичный срок службы, например в спецназе ГРУ, вообще каждая минута на счету.

Так, я ухожу из дома обычно в пять утра, если не раньше, чтобы вернуться только в одиннадцать вечера. И весь мой рабочий день до предела насыщен. И все равно полностью обучить бойцов мы никак не успеваем. Не успеваем подготовить полноценных воинов, каждый из которых, по идее, должен стать в сложной обстановке самостоятельной и опасной боевой единицей. А тут еще появляется у некоторых желание отнять у нас уйму времени и начать регистрировать каждый пистолетный и автоматный ствол.

И потому свое возмущение я посчитал естественным, хотя эксперт его не понял и встретил мои слова удивленным взглядом.

— Мне кажется, трасологический отдел уже делал какой-то запрос в Псковское управление, — заметил второй эксперт в белом халате.

— Позвони им, спроси… — потребовал старший эксперт.

Второй эксперт позвонил. И сообщил старшему:

— Да, по поводу нашего пистолета и запрашивали. Там есть какие-то интересные данные. Мне не говорят. Сказали только, что все результаты переправили на компьютер к капитану Юровских. Как приедет, если посчитает нужным, нам сообщит.

— Трасологи любят делать тайну из всего, — проворчал недовольный старший эксперт. — Сам сейф отнесите сейчас в дежурную машину. Она стоит внизу. Поедете с капитаном Довгополовым и занесете в квартиру и сейф, и компьютер.

— А трубку? — спросил первый эксперт в белом халате.

— Ах да, еще трубка… — Старший эксперт шагнул к своему письменному столу, выдвинул ящик, вытащил оттуда и передал мне простейшую трубку сотового телефона. Одну из самых дешевых, без всяких наворотов и Интернета. Евгений любил, чтобы каждая вещь выполняла только свои функциональные обязанности.

— Это что? — поинтересовался я.

— Трубка. Была в кармане вашего убитого брата. Сейчас давайте подпишем все акты. А потом… Машина ждет вас. Захватите, кстати, с собой и понятых. Сюда их на той же машине привезли. Не отправлять же их назад пешком. Они в вашем подъезде живут.

— Мой подъезд далеко отсюда.

— В подъезде вашего брата. Это же сейчас ваша квартира.

— Станет через полгода, когда я вступлю в права наследства…

Меня довезли прямо до подъезда. Два эксперта занесли в квартиру на втором этаже не слишком тяжелый оружейный сейф и компьютер. Мои руки при этом пощадили. Понятые отправились по своим квартирам. Оба жили выше меня и потому поднимались в лифте, хотя, как я определил по звуку, не слишком высоко. Но, видимо, возраст мешал им подниматься своими ногами — силы берегли. А у женщины в руках был еще и тяжелый пакет с продуктами из магазина. Я, впрочем, не торопился продолжить знакомство с понятыми, как не торопился познакомиться с Лидией Александровной, у которой брат время от времени занимал деньги.

Первый день моего пребывания в Самаре плавно подходил к концу, но никакой ясности он не внес. Было бы все гораздо проще, если бы Евгения просто застрелили во время нападения, и не было бы никаких вопросов. Но попутные вопросы возникли сами собой и требовали ответа.

Правда, ответ должен был искать не я, хотя вопросы задавались и мне. С меня спрашивали, пусть и не напрямую, откуда у брата такие большие деньги. С меня спрашивали, куда пропал пистолет брата. С меня спрашивали, наконец, почему часть данных на компьютере Евгения была зашифрована и почему он использовал шифрование в своей электронной переписке. И, наконец, с меня же спрашивали, как мог майор Саврентьев видеть то, что не было видно на видеозаписи нападения. Хотя я сам с майором Саврентьевым познакомился прямо на глазах у капитана Юровских и капитан юстиции находился рядом с майором спецназа ГРУ в зале ожидания прибывающих пассажиров аэропорта раньше, чем я с ним познакомился. Следовательно, это у меня были причины задать вопрос капитану Юровских. По крайней мере, оснований было больше.