Сергей Самаров - Окончательный приговор

Привычный к получению быстрого ответа на запрос, я с нетерпением ждал, когда что‑то придет из Судиславля, и перед обедом решил сам позвонить в следственный комитет в Судиславль. К моему удивлению, там сказали, что у них еще нет на руках результатов судебно-медицинской экспертизы и вообще ее сделают, скорее всего, только «на днях». Оперативностью работа провинциальных следственных органов обрадовать меня не могла. И вообще мне отвечали так лениво и сонно, так неуверенно, что я в возмущении спросил, не следует ли мне прямо сейчас звонить в приемную генеральному прокурору, чтобы он поторопил события. Это был, естественно, блеф, поскольку я работал не на том уровне, чтобы звонить в приемную генерального прокурора. Однако я рассчитывал, что блеф мой сработает. Не сработал. Мне так же лениво посоветовали позвонить. И согласились, что тогда, возможно, я и получу данные быстрее. Хотя бы к завтрашнему вечеру.

В возмущении я пошел не к генеральному прокурору, а в приемную руководителя следственного комитета при военной прокуратуре. Там в ответ на мое возмущение только плечами пожали. Мой вопрос и мои гипотетические предположения интуицией следака считать никто не пожелал.

– Вы что, Артур Юрьевич, с российской глубинкой ни разу не работали? Там всегда так долго раскачиваются. Пока проснутся, пока почешутся… Народ там такой. Ждите…

У меня складывалось впечатление, что на мое такое важное дело никто обращать особого внимания не желал. Я предположил, что настроение это идет со стороны руководства следственного комитета, и посчитал за благо не ходить к начальству со своими просьбами. По большому счету, мне и не стоило ожидать, что все будут стоять на ушах, желая помочь мне добиться скорейшего результата. А обострять отношения с начальством и создавать себе репутацию человека суетливого я тоже не хотел. Я желал еще долго, и не только по этому делу, работать с тем же руководством – следовательно, в том же столичном регионе, – и потому предпочитал вести себя скромно.

Значит, следовало смиренно ждать и молча сжимать зубы. Делать это я научился давно, потому что в моей практике мне приходилось слишком часто сталкиваться с моментами, когда меня пытались просто отодвинуть. И делали это те люди, которые сами не были способны собирать информации столько, сколько я ее собираю, не умели классифицировать ее, не знали, какие факты следует отобрать, чтобы составить убедительную доказательную базу. Правда, в последний раз моя доказательная база присяжным заседателям показалась совсем не убедительной. И это тоже могло плохо сказаться на моей карьере, и это тоже заставляло меня сжимать зубы и более старательно искать новые факты, проявлять дотошность и пунктуальность во всем.

Мне оставалось ждать, но надежды на скорейшее разрешение вопроса я не терял и позвонил подполковнику милиции Раменскому, который желал лично встретиться с капитаном Беклемишевым. Тот капитан милиции, которого Беклемишев убил на пороге своей квартиры, когда пришел ночью домой за тапочками, был послан Раменским, и вообще, как сам Валерий Андронович говорил, был его лучшим учеником и надеждой.

– Валерий Андронович, день добрый, Розов беспокоит…

– Если вспомнили обо мне, Артур Юрьевич, значит, что‑то появилось?

– Появилась надежда. Не заглянете ко мне?

– Загляну. Когда можно?

– Да хоть прямо сейчас.

– Еду. У меня машина под окнами. Через тридцать минут буду.

Валерий Андронович прибыл через двадцать пять минут. Должно быть, торопился или просто с пробками повезло. Сумел объехать их, пользуясь преимуществами милицейской «мигалки».

Чтобы войти в дверь моего кабинетика, Валерию Андроновичу пришлось повернуться боком, поскольку необыкновенный размах его плеч не позволял поместиться в стандартном дверном проеме. И в кабинетике сразу стало тесно – столько он занял места, хотя роста был среднего, пониже меня, пожалуй. Впрочем, рост его казался, наверное, сравнительно небольшим из‑за ширины плеч, а в действительности был, скорее всего, не слишком и малым.

Стул жалобно заскрипел под весом подполковника милиции. Но более надежного для его габаритов сиденья у меня не было.

– Рассказывайте, Артур Юрьевич. Есть что‑то?

– Есть сведения об ударе, которым обладает капитан Беклемишев. О том самом, что ломает шейный позвонок. Говорят, на всю российскую армию насчитывается всего несколько человек, обладающих таким ударом. Отработанная техника. От этого удара погиб ваш капитан.