Павел Яковенко - Снайпер-2

Зазвонил телефон. Секретарша поздоровалась елейным голосом и с заметным удовольствием сообщила:

— Павел Александрович второй раз требуют Вас на совещание. Уже все собрались.

Андрей Иванович мысленно завыл, и рванул на голове волосы; в действительности же аккуратно положил трубку дрожащей рукой на место, встал, поправил галстук, сунул за щеку очередную порцию «Рондо», и побежал на полусогнутых в кабинет генерального директора.

В кабинете незанятым оставался только один стул: прямо рядом с генеральным. Андрей Иванович снова мысленно охнул, мысленно же пнул себя в зад; извинился вслух и присел — под пристальным, хотя и бесстрастным взглядом шефа. Развернул блокнот, положил ручку и замер, стараясь разучиться дышать.

Павел Александрович скрипнул зубами, вытащил «Винстон», щелкнул «Зиппо» и закурил:

— Начинайте, Сергей Борисович.

Второе лицо «Деметры» откашлялось и, кинув беглый взгляд в папку, открыло рот:

— Господа заготовители! Давайте вместе проанализируем то, что приготовил для нас аналитический отдел в лице госпожи Шлеппе. (Госпожа Шлеппе была старым преподавателем экономики местного университета. В «Деметре» она работала на половинной ставке три раза в неделю. Начальники отделов ее откровенно не любили. Дело в том, что личных связей с кем-то из сотрудников Шлеппе не имела, а потому отчеты для шефа составляла беспристрастно и абсолютно объективно. Это-то всех и бесило). То, что касается вашей части нашей общей работы. Согласно анализу погодных условий на этот сельскохозяйственный год в нашем южном регионе, ожидается большое количество дождей в июне, засуха в июле — августе, дождливый сентябрь, сухой октябрь, и ранний приход зимы в ноябре. Отсюда вывод, урожайность подсолнечника и гречихи будет низкой, цены высокие; по пшенице, ржи и ячменю показатели более чем благоприятны — это значит, что зерна будет много, а прибыли мало.

Восходящая звезда «заготовки» — Татаринов Олег — начал выстреливать предложения быстрее, чем Сергей Борисович успел закрыть рот:

— Надо заключать договора по подсолнечнику и гречихе на большие объемы. Тогда удастся взять все, что вырастет. А по остальному — сократить до минимума, или вообще не закупать. Но насколько верен прогноз?

Второе лицо снова откашлялось:

— Понятно, что довольно приблизителен. Однако лучшего у нас нет и, смею всех уверить, вряд ли появится.

Заготовители загудели, но не слишком громко — шеф не произнес еще ни слова. Он подождал, пока восстановится почти звенящая тишина, и уже сам выступил с обращением:

— Господа! У нас для вас еще одна новость. Может быть, она кому-то и не понравится. Но дверь наружу у нас всегда открыта.

Шеф помолчал. И все молчали. Затем генеральный откровенно зло продолжил:

— За прошлый год эффективности вашей деятельности не наблюдалось. Это мы уже обсуждали.

Андрей Иванович хорошо помнил то обсуждение, после которого нервно закурил некурящий Иван Филиппович. Цены закупки были слишком высоки, объемы недостаточны, не все выполняли договора — (было несколько судов). Но никто не посмел указать на главную причину: деловые московские люди перебивали хороших клиентов, хуже того, началась массовая скупка даже самых плохоньких колхозов и совхозов — и туда уже соваться стало не просто бесполезно, но и опасно: вот и все причины упадка. Однако сказать побоялись: шеф просто физически не выносил публичных возражений; казалось, его, несмотря на относительно молодой возраст, хватит инфаркт — кричал он до пены изо рта, а руки, казалось, ищут что-то, чем можно запустить в оппонента. В таком состоянии он мог выгнать в пять минут любого, даже самого старого сотрудника. И самое печальное: шеф никогда не выслушивал более двух предложений подряд. Потом он начинал нервничать. А в двух словах ситуацию не объяснишь.

— Таким образом, ваш отдел будет работать по новой схеме. На полном хозрасчете.

Павел Александрович глянул на часы, постучал пальцами по столу, поднял голову, и отрывисто бросил:

— Завтра в девять жду всех с конкретными предложениями. Сейчас все свободны.

Стараясь не шуметь, заготовители осторожно поднялись из кресел и очень аккуратно направились на выход. Андрею Ивановичу чуть полегчало от того, что он так легко отделался; но тем сильнее ухнуло в пятки сердце, когда он расслышал негромкие слова шефа:

— Останьтесь, Андрей Иванович.

Уже поднятая для шага нога замерла, опустилась назад, и почти убитый Андрей Иванович практически рухнул в кресло. За последним из выходящих тихо закрылась дверь. Они остались одни. Шувалов молчал.