Натали Бранде - Голубые шинели

— Держите его!

Измаил схватил Элен и прижал ее к себе спиной, приставив к ее горлу нож.

— Дорогу, — орал он, — дорогу!

— Держите его! — кричал я, пытаясь стряхнуть с себя обезумевших полицейских, и мне почти удалось это, я все-таки выстрелил, но моя пуля летела слишком долго. Она врезалась в его курчавую рожу всего лишь через секунду после того, как он перерезал горло Элен. Два бездыханных тела лежали в луже крови, Азафат мгновенье удивленно смотрел на все это и в следующее мгновенье охрана куда-то увела его. А я остался рядом с этими трупами, я выл и целовал холодеющие ноги Элен и кричал, что люблю ее, стонал и снова выл и при этом точно знал, что все уже кончено, и Элен ушла навсегда…

Все было кончено и Элен ушла навсегда и унесла с собой мою любовь. На ее могиле я поклялся, что никогда не забуду ее. И еще я поклялся, что отомщу за нее и за всех, кого я в этой жизни потерял.

После недолгих разбирательств меня пригласили работать в Интерпол в отдел по борьбе с наркотиками, и я согласился. По крайней мере я знал, что если и придется кого-то убивать, то только отъявленных ублюдков. Кроме того, мне сохранили мое имя, правда поменяли фамилию, и я стал гражданином Бельгии Леоном Дежени, хотя коллеги по работе называли меня по-прежнему — Охотник Лео.

Я прошел специальные курсы для суперагентов и стал считаться одним из самых опытных оперативных работников.

Прошел еще один долгий год моей жизни, прежде чем я получил неожиданно для себя новое и очень рискованное задание — я должен был поехать в Россию и вместе с российским отделением Интерпола перехватить одну из самых крупный партий наркотиков в истории Интерпола, которая должна была контрабандно пересечь границу моей бывшей родины.

В Россию я вылетал из Брюссельского аэропорта. Почему-то я приехал намного раньше времени вылета самолета и долго бродил по аэропорту от киоска к киоску, думая о том, как же вновь ступлю на родную землю, что буду чувствовать, какие эмоции нахлынут на меня. Я вдруг четко, со всеми подробностями вспомнил свой побег. Вспомнил майора, Володю, полковника. За это время я так и не вышел на связь ни с кем из них. По совету Володи просто забыл о том, что такие люди были в моей жизни, забыл даже про мать. И не верил, что когда-нибудь для меня станет возможным снова увидеть их.

Кстати перед отлетом в Россию я детально изложил своему шефу обстоятельства, принудившие меня покинуть родину и сделаться человеком без имени. Больше всего я опасался официальных санкций ко мне как к дезертиру, ну и конечно подозрение в убийстве — тоже не шутка.

Мой шеф несколько удивил меня, сообщив, что никакого убийства английского дипломата в Москве в названном мною году не зафиксировано, более того, он уверил меня, что этот дипломат жив и здоров по сей день и работает сейчас в одной из стран. Что же касается дезертирства, то он уверил меня, что по закону я — гражданин Бельгии и всегда был им. А послать в Россию надо именно меня, потому что это мое дело и, кроме того, он не видит никаких причин, препятствующих этому.

Тут он был прав. Вот уже несколько месяцев я сидел на хвосте у наркомафии из Таджикистана, плотно сотрудничавшей и с Ираном, и с Афганистаном, и даже с Турцией. Практически я имел полную информацию о том, кто, как и когда будет транспортировать эти наркотики, и конечно же я, так много сил вложивший в раскрытие этой сделки, должен был принять непосредственное участие в аресте с поличным в момент передачи денег всех главарей преступного бизнеса.

В России же русскую сторону отрабатывал наш русский коллега. И надо сказать честно, это меня тревожило. Зная, насколько продажна наша полиция, я серьезно опасался, что они могут допустить утечку информации и спугнут самую крупную птицу.

В Москве меня встретил прямо у трапа подполковник Станислав Иванович Кадашев. Мы лично с ним не были знакомы, общались только по телефону. И теперь он с чувством ждал мне руку и говорил:

— Очень рад приветствовать такого знаменитого коллегу на нашей московской земле!

— Спасибо, я также рад встрече с вами, — очень официально ответил я, сдержанно улыбаясь.

— Я, честно говоря, не ожидал, что увижу такого, — он кашлянул, — такого молодого человека. Я думал, что вы, ну, как бы это сказать…

— Да уж скажите как нибудь, — пожал я плечами, — да только какое это имеет значение.

— И по русски вы говорите вообще без акцента, — продолжал изучать меня подполковник.