Кирилл Казанцев - Последняя капля терпения

Ларин лишь усмехался в душе над азартными игроками. Он-то точно знал, чей пес сегодня проиграет, и знал, почему это случится. В любом соревновании можно включить механизм управления. Раз хозяин решил так сделать, значит, у него есть на то резоны. Ларин старался лишний раз не «светиться» на первом плане, хотя униформа и бейсболка с длинным козырьком делали его малоузнаваемым. Среди гостей был человек, которому Андрей не хотел попадаться на глаза. Рядом с Александром Глотовым, по левую руку от него, сидел перед самым рингом порученец президента автономии Иван Петрович Хусейнов. Именно он и привез своих бойцовых собак, чтобы те сразились с псами члена Совета безопасности. Порученец тоже был заядлым собачником, любителем питбулей.

Обычно на подобных тусовках в неформальной обстановке и решаются глобальные вопросы, идет их обсуждение, политики спорят, давят на оппонента всеми доступными им аргументами. Ну, а потом в официальных интерьерах перед телевизионными камерами уже разыгрывается спектакль для публики – подписание документов.

Даже на собачьих боях Хусейнов не расставался с серебристым кейсом, держал его на коленях, то и дело нервно теребил замочки. При этом его глаза азартно и маслено поблескивали.

Гости в поместье сегодня собрались непростые. Были здесь и политики, и просто известные публичные люди, чьи лица узнавались сразу. Глотов лишь бы с кем не водился, всякую шушеру не приглашал. С края амфитеатра в компании нескольких звезд телевизионного экрана расположился и кинорежиссер Аркадий Глобинов. Люди искусства, в отличие от политиков и чиновников, могли себе позволить вольности в одежде. Шею мэтра украшало шелковое кашне, а на плечах поблескивал лаком черный кожаный пиджак. Глобинов бурно жестикулировал, его хорошо поставленный голос спокойно достигал загонов с псами и даже перекрывал их лай.

– А я говорю, что Горец победит. И готов ответить за свои слова трудовым рублем. Это не просто пес, это поэма о четырех лапах и хвосте. Видели бы вы, что он вытворял прошлый раз на ринге! Двух псов порвал, словно грелку. У него хватка, как у настоящего продюсера. Если сомкнул челюсти, своего уже не упустит. Александр Филиппович, я на вашего Горца ставлю! Эй, кто там принимает ставки? – Мэтр картинно замахал в воздухе зеленой банкнотой.

Сотенная купюра ни одного из гостей впечатлить не могла, но был важен сам факт, что известный режиссер ставит на воспитанника Глотова – питбуля Горца. Глобинов прошелся взглядом по прислуге и внезапно присмирел, заметив и узнав профессионально «заточенным» на лица глазом Ларина. В дальнейшем кинорежиссер уже не вещал громогласно, а говорил спокойно, как все обычные люди. Словно подменили человека. Даже купюру сунул себе обратно в портмоне. Что-то солидное числилось за мэтром, если Дугин сумел его прижать и заставил работать на себя.

Кинолог сидел у загона с грязно-кремовым питбулем, на которого ставил Глобинов, и присматривался к своему питомцу, цокая языком.

– Не нравится мне, как он смотрит, – признался кинолог Ларину.

– Что такое?

– Видишь, глаз у него какой-то мутный. Веду рукой, а он реагирует с опозданием. Может, съел что-нибудь не то?

Пес, похожий на крысу-переростка, поглядывал на окружавших его людей красноватыми глазками и утробно рычал.

– По мне, так он в полном порядке, – пожал плечами Ларин. – Вчера жрал, как не в себя. А сегодня, как и положено, я его не кормил.

– Нельзя ему на бой сегодня. – Сказав это, кинолог обошел арену и склонился к уху Глотова.

Александр Филиппович выслушал его внимательно, затем отрицательно мотнул головой. Мол, дело решенное, защищать его честь будет именно Горец. Возможно, выбор бойцового пса решила кличка. Требовалось выставить против представителей Кавказа именно Горца.

Кинолог Хусейнова уже вывел на поводке черного питбуля, прохаживался с ним в отдалении. Публика присматривалась к парочке с интересом. Никто до этого не видел пса в деле, хотя о нем знали. Хусейнов часто поминал его чудесные возможности.

И вот – началось. Разговоры среди гостей смолкли, даже обслуга придвинулась поближе к рингу. Двое кинологов – Глотова и Хусейнова – вынесли псов, держа их за холки. Собаки месили воздух лапами, лаяли. Их сблизили, держа так, чтобы те не могли дотянуться друг до друга самую малость. Трудно было поверить, что столько злости может вмещаться в небольших псах. Отрывистый лай перерос в сплошные инфернальные звуки, на песок клочьями полетела вспененная слюна. Ларин скользил взглядом по рядам зрителей и удивлялся человеческой натуре. На лицах непроизвольно проступали звериные оскалы, будто бы сидевшие в удобных мягких креслах какой-то частью своей души ощущали себя стоящими на ринге перед противником. И самое странное, в лицах мужчин было больше сдержанности, женщины заводились куда сильнее.