Сергей Гайдуков - Ядерный будильник

И Дюк начинает свой путь по длинным коридорам СИЗО, где стены выкрашены в грязно-зелёный цвет, где то и дело раздаётся металлический скрип, где быстро забываешь о том, что есть свет, солнце, деревья, свобода.

Алена Белова шагает по такому же коридору в направлении кабинета следователя. Чтобы попасть туда, заключённую нужно перевести из одного корпуса в другой, миновав несколько постов охраны, дверей и решёток. Идти остаётся минуты три.

Из другого корпуса в том же направлении и также в сопровождении конвоира шагает Леонид Приходько, также известный под кличками Ходок и Клешня. Приходько обвиняется в убийстве четырех человек, совершенном с особой жестокостью. Доказательств преступления с избытком, и даже адвокат Клешни не сомневается, что тот получит пожизненное заключение.

И для Клешни совершенно безразлично — получить пожизненное за четыре убийства или же за пять. Он легко соглашается на переданное через адвоката предложение Айрапетова — округлить число жертв в обмен на некоторую сумму, которая скрасит старость матери Приходько. Клешня нежно любит старушку и не хочет, чтобы та нуждалась.

Он идёт впереди конвоира и попутно разминает кисти рук.

Молодой чеченец снова начинает говорить:

— Мы будем настаивать, что это наш «чемодан»…

— О господи, — вырывается у Второго. — Сколько можно про одно и то же?

— …но мы признаем, что вы потратились на то, чтобы привести «чемодан» в порядок, устранить неисправности и сохранять его в рабочем состоянии. Это мы признаем. Мы готовы вам за это заплатить.

Молодой чеченец показывает чемодан.

— Здесь сто тысяч долларов. Мы готовы вам их отдать.

— Да один залог в два раза больше!

В этом голосе звучит настоящая боль. Второй с удивлением видит, что из своей «кельи» выбрался Третий и что сейчас он в ярости. Второму хорошо известны побудительные мотивы Третьего, он отлично знает, что лишь незапланированные доходы заставляют его сердце биться быстрее и что лишь незапланированные траты приводят его в неконтролируемое бешенство.

Сегодняшние возможные убытки пробуждают в Третьем такую ненависть, что он способен объявить войну европейской стране средних размеров.

А молодой чеченец с изумлением смотрит на возникшего перед ним высокого седовласого мужчину в толстом вязаном джемпере. Мужчина орёт так, что у него на висках набухают сосуды. Молодой чеченец видит, что из кармана джемпера торчат несколько ручек, карандашей и маркеров, и отказывается что-либо понимать. Третий похож на не слишком ухоженного пенсионера, и он выглядит очень странно на фоне вооружённой охраны, чеченцев и серьёзных мужчин в тёмных костюмах.

Второй берет дело в свои руки, хотя его очень беспокоит, что Харкевич до сих пор не вернулся.

— Хватит, хватит, хватит, — говорит он сначала Третьему, потом чеченцам, потом всем остальным. — Я никому не позволю устроить из серьёзного коммерческого мероприятия базар. Кто-то из вас хочет устроить базар?

Никто не хочет, но молодой чеченец собирается снова рассказать о своих претензиях на «ядерный чемодан».

— Стоп, — останавливает его Второй. — Если никто не хочет базара, тогда мы должны прекратить орать друг на друга. У нас есть проблема — так ведь это бизнес, в бизнесе всё время возникают проблемы. Мы должны попробовать решить эту проблему так, чтобы были учтены интересы наши, ваши, — он показал на чеченцев. — И всех остальных.

— Ты, должно быть, великий волшебник.

Это сказал старший из чеченцев. Как смешно. Второму захотелось убить шутника.

— Я сказал — попробовать решить проблему.

Второй сделал паузу, но других желающих острить не нашлось. Слава богу.

— Итак, если мы все, тридцать человек, будем стоять и ругаться, ничего у нас не выйдет. Поэтому я предлагаю пройти в комнату для переговоров. Пройти не всем. Пойду я, как организатор торгов. Пойдёте вы, — он показал на чеченцев. — Потому что у вас есть претензии. И ещё должны пойти представители от остальных участников аукциона. Интересы у них у всех одинаковые, чтобы торги наконец состоялись, поэтому будет достаточно пары человек.

Серьёзные мужчины немедленно стали совещаться между собой, но Второй перекрыл этот гомон:

— Мне посоветовали…

Совещания прекратились, и все уставились на Второго.

— …взять в качестве представителей большинства вот этих господ.

— Кого? — переспросил Бондарев.

— Вас.