Вячеслав Денисов - Горят как розы былые раны

Следуя к ней, Голландец заглянул в банковскую программу. Лицевые счета Черкасовой выглядели как банка, в которую складывается пенсия. Несколько тысяч рублей на одном, несколько – на другом, валютном. Правда, проверяя последний, Голландец с удивлением обнаружил, что полгода назад с этого счета около ста тысяч долларов перекочевали в национальный банк Бразилии в Буэнос-Айрес. Уже оказавшись у конечной точки следования, Голландец заглянул и в счета предприятия. Никаких подвижек. В Бразилию деньги со счетов «Инвестстроя» не переводились. Ни единожды.

«А «Ирисы» сейчас продолжают путешествие по миру», – вдруг подумал он.

Оставался последний шанс выяснить хоть что-то. Он открыл окно для работы с электронной почтой и указал в строке адрес АСТ – подразделения ФБР, специализирующегося на розыске культурных ценностей. «Нужна информация о движении средств на счете (он указал счет в национальном банке Буэнос-Айреса)».

Контакт был прямой, без предварительного уведомления. Это означало, что фигурант Комитета нуждался в срочной помощи подразделения ФБР, с которым было заключено соглашение о взаимопомощи.

«Введите ваш код».

ФБР требовало идентифицироваться в их списке.

Голландец выполнил требование.

Теперь оставалось ждать. Около десяти минут еще придется провести за рулем, а после просто стоять у крыльца компании «Инвестстрой» и думать, сколько еще добрых дел совершит картина до того часа, пока снова не окажется в руках Голландца.

Он хотел убить «Ирисы» на глазах капитана. Но вернуться за холстом решил после, когда убедится, что на стройке действительно никого нет. Этих десяти минут хватило, чтобы кто-то забрал картину. Значит, каждый шаг Голландца под контролем. Весь день с самого утра, путешествуя от квартиры Заманского до квартиры азиата, он находился под неусыпным вниманием человека, не признать умение чисто работать которого было нельзя. Голландец проверял каждый свой шаг, но все равно не заметил опасности. А она была рядом. Сейчас – картина. Следующий – он. Все ясно и понятно.

Экран ноутбука вспыхнул, и на нем появилась таблица. Разобраться в занесенных в ее графы данных не стоило большого труда.

– Так… – шептал Голландец, считывая информацию, – так… Умница… Умница, Наташа Черкасова. Остается узнать, мудра ли ты. У людей бизнеса эти понятия часто не совпадают.

Он оставил в машине рюкзак и компьютер. Нечего нести, да и все равно обыщут. У входа сновали люди в какой-то мультяшной форме и с немультяшными пистолетами.

Он вошел в здание и кивнул человеку за перегородкой:

– К Черкасовой.

– Вам назначено?

Голландец осмотрелся и обошел стекло. Пальцем поманил охранника. Тот наклонился, не ощущая подвоха. И тут же голова его взметнулась вверх, и он увидел натяжной потолок холла. А потом потолок сменился деревянным узором крышки стола. Свет выключился.

Еще раз осмотревшись, Голландец быстро поднялся по лестнице на второй этаж, успев запомнить, что кабинет Черкасовой находится в конце коридора. У двери приемной Голландец вынул из кармана маленькую баночку монпансье, но брать сахарную стекляшку передумал и вернул ее в карман.

Дверь, как у первого секретаря обкома партии, – дубовая, с прихожей шириной в метр, с двойной дверью.

Черкасова, блондинка с пронзительно-голубыми глазами, посмотрела на него поверх очков взглядом не столько удивленным, сколько обыскивающим. Не обнаружила папки, портфеля, тубуса, ничего не обнаружила, и взгляд сменился на любопытствующий.

– Меня зовут Голландец.

– Голландец?

– Именно. Больше обо мне ничего не спрашивайте. Просто слушайте. У меня очень мало времени, и я рассчитываю потратить его по целевому назначению.

Черкасова осторожно прижалась спиной к спинке кресла, но никаких эмоций не выдала. Складывалось впечатление, что разговоры, начинающиеся издалека и таинственно, – это то, чему она в последнее время уделяет основную массу рабочего и свободного времени.

– Я ищу яйцо Фаберже, украденное у Натальи Черкасовой. Но вместе с этим я занимаюсь поиском вещи, которая убивает людей. Заниматься этими делами одновременно трудно, почти невозможно. Сейчас я сижу у вас, а вещь убивает еще одну жизнь. Но я вынужден находиться у вас, потому что таким образом я маскирую свою главную деятельность.

Голландец отвел взгляд от лица женщины и посмотрел в пол.

– Не пытайтесь там что-то включить.

И рука Черкасовой снова появилась из-под стола.