Вячеслав Денисов - Горят как розы былые раны

Волосатая рука взялась за второй кран, и пальцы, цокая перстнями размером с гайку на двадцать четыре, открутили его почти до отказа.

На голову Голландца обрушился почти кипяток. Он закрутил кран наполовину и вовремя отдернул руку. Перед ним, словно прося подаяние, опять появилась массивная волосатая длань. Хозяин проверял температуру душа. Убедившись, что не замерзнет и не ошпарится, он задернул шторку, чтобы вода не прыскала на кафель.

«Пятьсот тысяч долларов за неизвестную картину Ван Гога… Это все равно что пятнадцать миллионов рублей за никому не известное яйцо Фаберже».

Стоя под напором воды и сплевывая стекавшую в рот воду, Голландец размышлял, как капитану удалось узнать, что эта картина стоит очень серьезных денег, – это во-первых. Провести ее экспертизу – во-вторых, и найти покупателя – в-третьих. И это всего за пару часов.

«А если он знал заранее, что картина в моей мастерской – Ван Гог?..»

От мысли этой Голландец зажмурился.

«Это значит, что он как-то связан с Лебедевым? А если не связан, то держал под контролем картину с того момента, как она оказалась у него? Значит, он был свидетелем кражи ее из микроавтобуса Лебедева? То есть он каждый мой шаг держит под контролем?»

И следующая мысль вспыхнула обжигающе: «Да кто он такой?..»

Время между тем шло. Было очевидно, что под душ хозяин не полезет, пока не отправит восвояси капитана. А не отправит он его, пока ему не доставят картину. То есть пока не произойдет расчет.

«Однако как споро вы дела делаете, ребята… – Голландец улыбнулся уголками мокрых губ. – Один звонит, говорит: «Давайте, везите Ван Гога». А второй в прихожей отсчитывает ему полмиллиона».

Звонок в дверь заставил его напрячься. Он завел руку за спину, расстегнул молнию и вынул из кармана рюкзака нож. Нажал на кнопку, и рукоять выбросила вороненое, острое как бритва лезвие.

Плохо дело. Эксперимент с капитаном не удался. А рисковать с волосатым Голландец не хотел. Держать под контролем картину в квартире мента и в квартире южного нувориша – это разные вещи. Правда, еще бы час, и картина ушла из рук капитана. Он оказался проворнее, чем от него можно было ожидать. Но вот как держать на расстоянии вытянутой руки «Ирисы», когда они в апартаментах этого дяди, – непонятно. Он из той страны, в которой ее представители по телефону решают вопросы ценой куда дороже пятисот тысяч долларов… Но как капитан узнал про «Ирисы»?!

Капитан уйдет, его курьер покинет квартиру вместе с ним. В апартаментах останется только южанин. И полотно нужно немедленно забирать.

Дверь хлопнула.

Так быстро? Да, это вам не Чикаго. Это там детский сад: «Кидай мне товар». – «Покажи деньги». И все под двумя десятками стволов с обеих сторон. Это Москва. Чувак отдал рулон полотна Ван Гога, другой чувак набросал ему в подол рубашки пятьдесят упаковок со стодолларовыми купюрами. Один только глазом по картине скользнул. Другой пару пачек проверил, чтобы убедиться, что серийные номера на купюрах разные. И сразу обе стороны становятся участливыми.

«Знаете, вы картину в холодильнике не храните, а то лаковый слой потрескается».

«А вы в пакете деньги до машины не несите, а то сейчас такая обстановка в столице».

Клацнул замок ванной комнаты.

– Проходи, проходи, моя хорошая…

«Не понял».

– Какая ты красивая. И платьице у тебя нарядное. Как тебя зовут, малышка?

– Таня, – услышал Голландец голос девочки.

– Ах, какое хорошее имя! Таня! Тебе сколько лет, Танечка?

– Скоро будет восемь.

«Вот это оборот…» Голландец, кусая губу и думая, как теперь снова наладить визуальный контакт с капитаном, сложил нож и спрятал его в карман.

– Да ты уже почти взрослая! – то ли восхитился, то ли огорчился хозяин. – А где Танечка живет?

Голландец слушал каждый звук, что доносился через шторку. И шевелил пальцами ног. Хотел же, хотел утром надеть сандалии. Нет, передумал.

– Через мост.

– Через мост? – Голландец услышал смех. – Ой, как далеко. Танечка, раздевайся. Вот сюда можешь платьице сложить, носочки… А потом мы пойдем мыться.

– Я не хочу мыться.

«Может, мне помыться? – подумал Голландец. – Шампунь – вот он. Чего зря обливаться-то?»

– Нет, Танечка пойдет мыться. Вместе с дядей, да?

– Нет, я не пойду…

– Нет, маленькая сучка, пойдешь. Я за тебя пятьсот баксов заплатил. А после того, как мы помоемся, мы с дядей поиграем в больного и врача. У меня вот тут болит…

Голландец откинул шторку и шагнул из ванной на пол.